, Калужская область

Убийство монахов в Оптиной пустыни 18 апреля 1993 года - убийство троих монахов Русской православной церкви - иеромонаха Василия (Рослякова) и иноков Ферапонта (Пушкарёва) и Трофима (Татарникова) , совершённое в монастыре Оптина пустынь в пасхальную ночь на 18 апреля 1993 года душевнобольным Николаем Авериным.

Николай Аверин

Николай Николаевич Аверин родился 13 июня 1961 года в Калужской области . В 1990 году он впервые попал в поле зрения правоохранительных органов , совершив изнасилование , однако жертва забрала заявление. Через год, в апреле 1991 года, Аверин вновь совершил изнасилование, сопряжённое с нанесением тяжких телесных повреждений своей жертве. Однако 8 августа 1991 года его отправили в психиатрическую клинику, признав невменяемым.

В феврале 1992 года Аверина выписали из стационара. Ему дали третью группу инвалидности . Аверин вернулся в родное село Волконское в Калужской области, находившееся неподалёку от Оптиной пустыни.

18 апреля 1993 года

После убийства Аверин бросил нож и скрылся в лесу.

Расследование убийства. Арест Аверина

Тела монахов обнаружили спустя час. По тревоге были подняты все подразделения местной милиции.

Опрос свидетелей <…> принёс поразительный результат: паломники ясно различали в утренних сумерках звонарей…, видели как упали один за другим иноки, но нападавшего не рассмотрел никто. Так, три паломницы видели, что через ограждение звонницы перепрыгнул некто, одетый в черную морскую шинель, и побежал прочь; все три женщины независимо друг от друга решили, что звонарям стало плохо и побежавший человек сейчас приведёт доктора. Женщины эти подошли к звоннице и какое-то время не решались приблизиться к монахам, решив, что их недомогание вызвано строгостью пасхального поста. Лишь когда на досках помоста стала различима вытекавшая из ран иноков кровь, паломницы поняли, что оказались свидетелями преступления. Другие две женщины наблюдали сам момент нападения, но также не смогли дать сколь-нибудь удовлетворительного описания преступника; по их словам, произошедшее выглядело так, словно иноки беззвучно упали сами по себе и нападавшего не было видно до тех самых пор, пока он не побежал от звонницы в сторону Скитских ворот. Безусловно, следствие столкнулось с неким любопытным феноменом субъективного восприятия, но следует признать, что во всём, связанном с судьбою погибших монахом, немало мистического, рационально необъяснимиого .

Обнаруженный на месте преступления нож был отправлен на экспертизу, которая установила, что отпечатки пальцев на рукоятке принадлежали жителю соседнего села Аверину. Тем временем убийца лесами ушёл в Тульскую область , где в одном из кооперативов совершил кражу , затем решил вернуться домой, где и был задержан .

Аверин подробно рассказал обо всех убийствах. Судебно-психиатрическая экспертиза признала его невменяемым, поставив диагноз - шизофрения . После этого Аверина отправили в спецлечебницу закрытого типа. Дальнейшая его судьба точно неизвестна, возможно, он до сих пор находится в психиатрической больнице .

Скит Храмы Паломникам План монастыря и скита Расписание богослужений Проживание Проповеди Молитвослов Библиотека Книги, статьи Ноты Публикации Аудиогалерея Аудиокниги Песнопения Проповеди Молитвы Видеогалерея Фотогалерея

Новая книга

В издательстве нашего монастыря опубликована новая книга — «Житие священномученика Вениамина (Казанского), митрополита Петроградского и Гдовского, и иже с ним пострадавших преподобномученика Сергия (Шеина), мучеников Юрия Новицкого и Иоанна Ковшарова» .

В новой книге известного русского агиографа архимандрита Дамаскина (Орловского) читателю предлагается житие митропо-лита Петроградского Вениамина (Казанского) — одного из первых святителей-священномучеников, не погрешивших своей душой, ни совестью во время начавшихся гонений и отдавших свою жизнь за Христа и Его Церковь.

С лиш-ком боль-шое нап-ря-же-ние вред-но. Мож-но по-те-рять си-лы нап-рас-но и обес-си-леть. На-до ог-ра-дить се-бя же-лез-ным коль-цом за-по-ве-дей. Каж-дое свое действие на-до со-вер-шать толь-ко пос-ле то-го, как про-ве-ришь, сог-лас-но ли с за-по-ве-дя-ми, со Свя-тым Пи-са-ни-ем. И да-же сло-ва на-до про-из-но-сить пос-ле то-го, как по-мо-лишь-ся и про-ве-ришь.

все поучения →

Расписание Богослужений

март ← →

пн	вт	ср	чт	пт	сб	вс
				1	2	3
4	5	6	7	8	9
11	12	13	14	15	16
18	19	20	21	22	23
25	26	27	28	29	30

Последний фотоальбом

Сретение Господне

Видео

Духовные беседы с паломниками

все видеоролики →

Страница, посвященная убиенным на пасху 1993 года оптинским братиям: иеромонаху Василию, инокам Трофиму и Ферапонту

В от уже много лет в монастыре Оптина Пустынь ежедневно поминают за Божественной Литургией убиенных братьев - иеромонаха Василия (Рослякова), инока Трофима (Татарникова) и инока Ферапонта (Пушкарева). Многочисленные паломники прибывают отовсюду поклониться их святым могилам и попросить благодатной помощи в духовных и житейских нуждах.

За это время слава об убиенных монахах распространилась не только по всей России, но и далеко за ее пределами. Бог прославляет избранных своих, отдавших жизнь ради имени Его Святаго.

Известие о мученической смерти трех Оптинских насельников от руки сатаниста на Пасху 1993 года подобно грому небесному прорезало обычную повседневность жизни, потрясло людские души и сердца.

Внутренний 3-D вид часовни

Вскоре после гибели братий на имя отца Наместника была направлена телеграмма:

Христос Воскресе! Разделяю с Вами и с братией обители Пасхальную радость! Вместе с вами разделяю и скорбь по поводу трагической гибели трех насельников Оптиной Пустыни. Молюсь об упокоении их душ. Верю, что Господь, призвавший их в первый день Святаго Христова Воскресения через мученическую кончину, сделает их участниками вечной Пасхи в невечернем дни Царствия Своего.

Душой с Вами и с братией.

Патриарх Алексий II

Братья и сестры, сведения о случаях чудесной помощи по молитвам убиенных братий просим присылать нам на адрес: . Наиболее интересные из них будут опубликованы на сайте.

25-ю годовщину убиенных Оптинских монахов братия монастыря во главе с пастырем, исполняющим обязанности наместника Оптиной пустыни игуменом Никитой (Суриковым) встретили соборным запросом в синодальную комиссию по канонизации мучеников иеромонаха Василия (Рослякова), иноков Трофима (Татарникова) и Ферапонта (Пушкарева).

Множество паломников прибыло вчера в Оптину пустынь, чтобы почтить память Оптинских новомучеников убиенных на Пасху 1993-го года. И это неслучайно ведь, кровь мучеников есть свидетельство истины Воскресения Христова.

«Мученики, испытывая страшные мучения, только и могли вытерпеть их потому, что были всегда с Господом, — говорил преподобный Оптинский Старец Варсонофий. — Искони со Мною есте (Иоанн. 15, 27). И мы сможем переносить свои скорби, только если будем с Господом».

Многие верующие ждут, когда наступит день, и Православная Церковь, а вернее Синодальный отдел по канонизации дозволит епископам и священникам служить не панихиды, а молебны Оптинским святым Новомученикам, которые были убиты сатанистами на Великий Церковный Праздник Пасхи. Господь же давно прославил этих мучеников на Небе. Об этом свидетельствуют чудеса исцелений и помощи по их святым молитвам.

Вчера приехала в Оптину Пустынь и мать убиенного иеромонаха Василия 98-летняя старица монахиня Василисса (Рослякова).

— Я жива еще, потому что мой единственный сын о.Василий молится обо мне там. Незадолго до смерти я его спросила о том, как же я буду без тебя? Ты же стал монахом и кто будет за мной ухаживать, когда я состарюсь? Я тогда еще была мирской и ничего особо не понимала в монашестве. А он ответил так уверенно: «Я буду заботиться о тебе».

И действительно, он незримо проявляет свою заботу. По его молитвам Господь посылает мне людей, помощников, чтобы мне было полегче нести свой крест.

Матушка Василисса, конечно, очень устала от долгой дороги. Но все же благодушное состояние скрыть не смогла.

Христос Воскресе! — с улыбкой говорила она всем, кто подходил к ней.

Единственным огорчением вчера для нее и для братии монастыря было лишь то, что возглавил панихиду по убиенным Оптинским монахам приехавший из Москвы архимандрит Мелхиседек (Артюхин).

— Этот Мелхиседек виноват в том, что моего сына убили, - сказала матушка. - Конечно, промысл Божий был в том, что мой сынок с другими братьями стали мучениками. И я понимаю теперь это. Но как у Христа был Иуда, так и у Оптиной есть свой Иуда, который предал на смерть моего сына. Бог ему Судья.

Наш разговор прервали зазыванием на поминальную трапезу. Но, несмотря на огорчения, все-таки радость во Христе Иисусе торжествовала.

Сегодня великий праздник для Оптинской обители, который в будущем станет одним из главных церковных праздников Святой Руси.

Верю, что Господь, призвавший их в первый день через мученическую кончину, сделает их участниками вечной Пасхи в невечернем дни Царствия Своего.

Когда ко мне обратились с просьбой написать о братии, убиенной в сатанистом на Пасху 18 апреля 1993 года, сначала я растерялась. До 18 апреля - дня памяти - оставалась неделя. И хоть тружусь я на послушании в Оптиной Пустыни пять лет и знаю многих насельников монастыря, но успеть за неделю расспросить оптинских отцов первого призыва - обремененных многочисленными заботами духовников обители - представлялось нереальным.

Прошло два, три дня, а я так и не смогла побеседовать ни с кем из отцов, знавших иноков, убитых на Пасху. Кто-то пообещал рассказать, но позднее, после поста, так как очень занят. Кто-то отказался, ссылаясь на то, что уже рассказал всё, что знал, и рассказ этот вошел в широко известную книгу «Пасха красная» Нины Павловой…

Каждый день перед началом послушания стараюсь приложиться к мощам старцев Оптинских и поклониться убиенной братии - иеромонаху Василию, инокам Трофиму и Ферапонту. И вот сегодня, войдя в часовню Воскресения Христова - место упокоения убиенных, попросила:

«Отцы дорогие! Простите, что дерзаю просить вас о помощи! Ясно чувствую недостоинство свое, но так хочется напомнить о вас людям, почтить вашу память и еще раз поклониться вам… Если можно, помогите, пожалуйста!»

Оптинцы опытным путем знают, как скоропослушливы отец Василий, отец Трофим и отец Ферапонт, как хотят они, чтобы никто не ушел из обители неутешенным. И дальнейшие события могут стать еще одной страницей летописи о молитвенной помощи убиенной братии всем, кто обращается к ним.

В этот же день я записала воспоминания о братии сразу трех человек.

Иеромонах Роман, в то время просто оптинский паломник, был студентом Ростовского вуза. Когда он стал задумываться об иноческом пути, в храме ему посоветовали найти в Оптиной отца Ферапонта, который до монастыря также ходил в Ростове в кафедральный собор. Отец Роман вспоминает:

Я беседовал с иноком Ферапонтом дважды. Было видно, что он очень собранный. Углубленный в себя. Он деятельно занимался Иисусовой молитвой. А это сразу видно. Как видно? По сосредоточенности… Когда человек напряженно удерживает молитву, когда он старается быть в предстоянии перед Богом, это ощущается… Отсекаешь помыслы и хранишь молчание… Внутреннее и внешнее.

Знаю людей, которые держали Иисусову молитву; в Оптиной были и сейчас, конечно, есть многие братия, которые стараются держать эту молитву, но ни у кого из них тогда не чувствовалось такой внутренней сосредоточенности, как у отца Ферапонта.

Я стремился к внутреннему деланию, искал таких людей, и он был такой. Насколько он продвинулся в молитве - одному Богу известно. Но то, что он находился в этом делании, не подлежит сомнению.

Великим постом я приехал в Оптину и, побеседовав с отцом Ферапонтом, спросил у него совета про себя самого. Но он не стал от себя ничего говорить, а отправил меня к старцу, отцу Илию. И старец благословил меня остаться в Оптиной на год, сказал поступать в семинарию.

Я размышлял. А после убийства почувствовал такой духовный подъем! Знаешь, когда за Православие страдают, это очень вдохновляет! Понимаешь: они своей жизнью заплатили, а ты вообще ничего не сделал…

Вот - рассказал. Поделился. А сейчас, извини, нужно идти служить панихиду.

А спустя несколько минут воспоминаниями поделился иеросхимонах отец Серафим, в 1993 году - иеромонах Михаил:

Отец Василий, отец Трофим, отец Ферапонт - это люди, которые подвизались, искали Бога и созрели для вечной жизни. Отец Василий был ярким человеком, ему Господь даровал мощный дар проповеди, дар слова. А стихи духовные какие он писал! Молитвенник. На нем была такая благодать… Он шел впереди всех!

Отец Ферапонт молился. Он и молчал, потому что молился. Когда молишься - не до суетных разговоров… У него в дневнике последняя запись - слова Исаака Сирина: «Молчание есть таинство будущего века». Царской силы был человек и физически, и духовно. Он каждую ночь вставал и творил пятисотницу. Ночью - отрывая время у сна. Пятисотницу ночью мало кто делает… На пол - телогрейку, чтобы звук заглушить от земных поклонов…

Отец Трофим всегда всем помогал. Богатырь. На траулере работал… несколько коробок тяжеленных в одной руке нес. Он постоянно находился в доброделании. Божий человек.

Все трое убиты подло - в спину.

Многие чувствовали, что произойдет что-то страшное. Я после Пасхальной заутрени во Введенском храме шел в скит, чтобы готовиться к средней литургии. Шел, как обычно, дорожкой к скиту в предрассветной темноте, и вдруг почувствовал ужас. Он охватил меня так сильно! Никогда в жизни я не чувствовал такого ужаса! Отец Мелхиседек делился потом, что испытывал страшное уныние.

А еще раньше, у храма, на меня вдруг вышли трое, в кожаных куртках. Они шли прямо на меня, и у них были такие взгляды, полные злобы, что я сразу подумал: «Убийцы!» Хотя еще ничего не знал о предстоящем убийстве. А там снимали фильм об Оптиной. И как раз - мощный луч света. И эти трое стушевались, развернулись, ушли в темноту. Я сейчас думаю, что тоже мог погибнуть. Но я был не готов тогда, и Господь не попустил.

А они были готовы. На них печать Божия была - Господь взял лучших из нас. Их привезли потом на машине, а они лежали - как живые - мягкие, на лицах - мир и покой. Иногда говорят: «Убили первых попавшихся…» Нет. Они были избранники Божии. Умереть за Христа - это честь, которую еще нужно заслужить.

Всё, сейчас будет Чин о Панагии. Помоги Господи!

После послушания в этот день мне нужно было на почту. Приезжаю, а в почтовом отделении - огромная очередь. Душно, жарко. А тут еще передо мной стоит пожилая женщина очень словоохотливая… Я, уставшая, отвечаю неохотно, а потом вслушиваюсь в ее слова и понимаю, что эта встреча - неслучайна. И рассказывает она мне - о чудесной помощи убиенной братии! Вот что поведала мне Галина Дмитриевна, жительница Козельска:

Тяжело стоять, жарко… Ну, ничего… А ты, милая дочь, в Оптиной, небось, трудишься? Как узнала? Ну, вас, оптинских, видно: молодые сейчас нечасто юбки длинные и платки носят… Я раньше в монастыре часто бывала… Да… Сейчас вот редко езжу, а раньше часто… Почему редко? Думаешь: сколько мне лет? Не-ет. Не семьдесят. Мне восемьдесят лет! Так что уже тяжело… В ближний храм хожу. С мужем. У меня три года назад муж появился! Может, тебе это и забавно покажется: в такие годы замуж выходить… Но ты сначала послушай…

В жизни у меня много скорбей было. Росла с мачехой. Она меня не любила. Обижала очень. Потом замуж вышла, а муж пить начал. Тоже сильно обижал. А потом дети выросли, разъехались далеко, муж умер. И осталась я совсем одна. И была у меня такая скорбь - одиночество…

Вот как-то, три года назад, приехала в Оптину, смотрю: а там люди окружили . Знаешь старца Илия? Я тихонько подошла. А он вдруг ко мне поворачивается: «Как поживаете, матушка?» А я смутилась и отвечаю: «Да вот старая уже, а пожить еще хочется…» А он улыбается и спрашивает: «Двадцать лет хватит?» А мне как раз семьдесят семь исполнилось. Я и выдала: «Тогда уж, батюшка, двадцать три - чтобы как раз до ста лет дожить!» Он улыбнулся. Я унывала, а от его улыбки - сразу легче на душе стало.

Пошла в часовню к убиенной братии. Смотрю: там девушка записку за крест прячет. Я у нее спрашиваю: «Что это вы делаете?» Она засмущалась, но всё же отвечает: «Вот, прошу у отцов помощи… Они помогают… Господь их слышит…» И вышла из часовни.

Подумала я, подумала, и тоже решила написать записку. Вслух поделилась: «Отцы наши дорогие, любимые! Вот, пока нет никого в часовне, я вам расскажу… Так мне тяжело одной, так одиноко! Помогите, пожалуйста! Знаете, жизнь несладкая была. И пролетела так быстро! Может, еще поживу, даже и лет двадцать… Только тяжело мне очень одной… А еще домик я хотела продать. Никак не продается… Давно уж… Помогите, если можно…»

Это я сказала, а в записке только и написала: «Очень одиноко мне. Раба Божия Галина».

И что ты думаешь, милая дочь?! Не прошло и недели, как продала я очень удачно домик! И на этой же неделе познакомилась я со своим дедушкой! Где? А в храме! Дедушка у меня, знаешь, какой хороший! Георгий! В честь Георгия-Победоносца! Очень верующий и добрый человек. Ветеран войны…

И так мы с ним хорошо зажили, что теперь и умирать не хочется… Вот, три года живем… Мне - 80, ему - 86. Может, кто-то и думает, что в таком возрасте спутник жизни не нужен… Только нам так хорошо вместе! После моего одиночества мне это так утешительно! Утром он встанет и (я-то забываю часто, а он - никогда) всегда сам святой воды попьет и частицу просфоры скушает и мне принесет. На службу в храм всегда вместе ходим. Еще гуляем вместе, природой любуемся… Иногда ночью он встанет, я тоже проснусь, смотрю: а мой дедушка уже - у икон, стоит, тихонько молится… И так мы и живем мирно, дружно - отец Василий, отец Трофим и отец Ферапонт обо мне позаботились!

Очередь моя подходит… Видишь, сколько я тебе рассказала…

Вот такие три рассказа. И закончить мне хотелось бы стихами отца Василия на смерть иеромонаха Рафаила. Звучат стихи так, как будто написаны о нем самом и об иноках Трофиме и Ферапонте:

Нашел бы я тяжелые слова
О жизни, о холодности могилы,
И речь моя была бы так горька,
Что не сказал бы я и половины.

Но хочется поплакать в тишине
И выйти в мир со светлыми глазами.
Кто молнией промчался по земле,
Тот светом облечен под небесами.

Отец Василий, отец Трофим, отец Ферапонт, молите Бога о нас, грешных!

Здания Свято-Введенского ставропигиального мужского монастыря, более известного как Оптина пустынь, были переданы в ведение РПЦ в ноябре 1987 года. Скоро в возвращенную церкви обитель в Калужской области потянулись паломники со всей России: воцерковленных православных привлекала слава канонизированного на следующий год оптинского старца Амвросия Оптинского (1812-1891), интеллигенцию - имя Достоевского, который искал здесь утешения после смерти своего трехлетнего сына Алеши и вывел преподобного Амвросия в «Братьях Карамазовых» под именем Зосимы, неформальную молодежь подкупало небрежное упоминание Оптиной в одном из первых больших интервью культового тогда Бориса Гребенщикова.

В июле 1988-го, когда братия монастыря кроме наместника насчитывала лишь двух иеромонахов, двух иеродиаконов и четырех послушников, здесь отслужили первую литургию, которая запомнилась очевидцам «такой волной благодати, что незнакомые люди, как родные, бросились обнимать друг друга». В еще не отстроенной после десятилетий запустения (при советской власти здесь располагалось профтехучилище, в котором готовили механизаторов) обители в те годы царит атмосфера экзальтации: паломники называют ее «страной чудес», и, возвращаясь домой, охотно делятся рассказами об особой благодати этого места и окружающих его чудесах и знамениях.

Ездить сюда становится модно - несмотря на спартанские условия в отведенном для гостей корпусе скита, почти армейскую дисциплину и пугающую строгость оптинских исповедников. Под руководством монахов паломники выполняют «послушания»: трудятся на восстановлении монастырских стен, мастерят мебель, таскают воду, заготавливают дрова, работают на кухне. «При обители тогда жили подростки - из тех, кого в наше время называют "хиппи", а в старину называли "бродяжки". Сироты, полусироты, они с 8-12 лет бродяжничали от притона к притону, где ребенку вместо молока давали наркотик и шприц. И прилепились они к обители еще не по избытку веры, но скорее по тому инстинкту, по какому замерзающие воробьи жмутся в морозы к теплому жилью. В Оптиной их так и называли - наши "воробушки"», - описывала сложившуюся вокруг монастыря общину молодых волонтеров-«трудников» литератор Нина Павлова.

Жители окрестных деревень, впрочем, относились к вернувшимся в эти места священнослужителям по-разному. Однажды в начале 1990-х на стене обители появилась издалека заметная черная надпись «МОНАХИ - ПСЫ ****** [блудливые]», но кто именно ее оставил, неизвестно.

Идиллия в Оптиной неожиданно прервалась в апреле 1993 года, на Пасху, когда в монастыре было совершено тройное убийство.

Василий, Трофим и Ферапонт

Выпускник журфака МГУ москвич Игорь Росляков приехал в Оптину пустынь в год, когда восстановление монастыря только начиналось. Священнослужители отмечали, что молодой послушник - человек старательный, молчаливый и скромный: любую работу он выполнял безотказно.

В университете Росляков учился прилежно. Старший преподаватель факультета журналистики Тамара Черменская отзывалась о нем как об очень талантливом юноше. «Студенты в те годы увлекались дзен-буддизмом, и с Запада шел поток философской литературы, замешанной на оккультизме. Я постаралась, чтобы этот яд не коснулся души Игоря, благо, что при его потребности советоваться сделать это было легко», - делилась воспоминаниями воцерковленная преподавательница. Росляков стал частым гостем в ее доме, однако, утверждает Черменская, в православие студента обратила не она - со временем Росляков якобы сам потянулся к вере.

Первой перемены в сыне заметила его мать. Неожиданно Игорь, до того кропотливо собиравший домашнюю библиотеку, вынес из дома все книги Льва Толстого: «Мама, да он же еретик!». Толстого заменили сочинения святителя Игнатия Брянчанинова, молодой человек стал ходить на церковные службы, а потом уехал в Оптину пустынь.

Лишь спустя несколько лет после того, как Росляков поселился в монастыре, случайно выяснилось, что в миру Игорь был капитаном сборной МГУ по водному поло - кто-то из паломников нашел его фотографию с кубком в газете «Известия». В Оптиной молодой послушник держался обособленно и о своей прошлой жизни не распространялся. По словам насельников монастыря, он приложил много сил для восстановления обители и вскоре стал иноком, а затем и иеромонахом, приняв имя Василий.

Полной противоположностью Рослякову был Леонид Татарников, позже нареченный иноком Трофимом. Братия и прихожане хорошо его знали - молодой человек, приехавший в Оптину в августе 1990 года из Бийска, выделялся живостью характера; он быстро сновал по монастырю и, не мешкая, брался за любую работу. В миру Татарников успел сменить несколько профессий - после службы в танковых войсках поработал в Сахалинском рыболовстве, занимался художественной фотографией, побывал фотокорреспондентом в районной газете, сапожником, пастухом и пожарным. Родственникам свой уход в монастырь он объяснил знамением: видел, как от одной из икон в храме исходит ослепительный свет, и слышал неземной голос.

Будучи человеком нетерпеливым, Татарников спешил стать монахом. В Оптиной вспоминали, что как-то раз он пришел просить, чтобы постриг совершили поскорее. «А может, тебя сразу в схиму постричь?» - спросил его иерей, к которому он обратился. «Батюшка, я согласен!» - воскликнул тогда Татарников. За это - или какую-то другую провинность - Татарникову на два месяца отказали в проживании в стенах монастыря. Молодой человек поселился в землянке неподалеку, но не пропустил ни одной службы. В обители он заведовал паломнической гостиницей, работал звонарем, переплетчиком и чинил часы.

Меньше, чем через год после приезда, Татарников добился своего и принял постриг под иноческим именем Трофим. «Трофим был духовный Илья Муромец, и так по-богатырски щедро изливал на всех свою любовь, что каждый считал его своим лучшим другом. Я - тоже. Он был каждому брат, помощник, родня», - вспоминал о Татарникове игумен Владимир.

Еще один будущий насельник Оптиной - сибиряк Владимир Пушкарев - появился в монастыре в июне 1990 года, преодолев пешком 75 километров от Калуги. Местные утверждают, что, дойдя до ворот монастыря, он не стал стучать, а встал на колени и так стоял до самого утра, терпеливо дожидаясь, пока его впустят.

Уроженец Новосибирской области, Пушкарев прослыл в монастыре человеком замкнутым - много часов он просиживал в собственной келье или столярной мастерской. Художник-резчик Сергей Лосев, работавший тогда в монастыре, говорил, что в Пушкареве «чувствовался огромный внутренний драматизм и напряженная жизнь духа, какая свойственна крупным и сложным личностям». «Что за этим стояло, не знаю. Но это был человек Достоевского», - говорил о сибиряке Лосев.

Неожиданно хорошие отношения у этого немногословного человека сложились с околомонастырскими «воробушками» - молодежь ему доверяла и охотно училась резьбе по дереву. За полтора года до гибели Пушкарев стал иноком и принял имя Ферапонт. Он стал заведовать столярной мастерской: резал кресты, готовил доски для икон, делал мебель.

Пасха-93

Убийству иеромонаха и иноков в Оптиной пустыни, вспоминали верующие очевидцы, предшествовали знамения, а сами монахи как будто предчувствовали приближавшуюся смерть. Летом 1992 года инок Трофим якобы обратился к одной из паломниц: «Лена, чего киснешь? Жить осталось так мало, может быть, год. Унывать уже некогда. Радуйся!». И с этими словами, утверждала паломница, вручил ей букет полевых цветов. Местный житель Николай Жигаев рассказывал, что и в разговоре с ним Татарников предсказывал свою скорую гибель. «Сердцем чую. Но полгода еще проживу», - приводил слова монаха Жигаев.

Уже после убийства в монастыре заговорили, что Великим постом к иноку Трофиму в переплетную мастерскую приходил незнакомый мужчина, заявлявший, что «монахов надо убивать». На предложение успокоиться и пообедать в стенах обители неизвестный не отреагировал и пообещал, что скоро церковников начнут «резать». «Ты наш, наш!» - якобы повторял гость, ухватив на прощанье инока за руку.

В Оптиной вспоминали, что сразу несколько послушников внезапно поранились в алтаре накануне Пасхи, а под вечер Страстной субботы над монастырем стояло странное марево - «воздух будто дрожал, контуры предметов двоились, а сердечники хватались за сердце». Необычные атмосферны явления на Пасху местные жители, как говорят, видели и раньше - перед аварией на Чернобыльской АЭС.

Пасхальная литургия 18 апреля 1993 года закончилась около пяти утра. Монастырские автобусы увезли из Оптиной пустыни жителей окрестных деревень, с ними уехали и милиционеры, охранявшие участников богослужения. Обитатели монастыря и паломники отправились в трапезную. Отец Василий, которому предстояло провести еще две службы, лишь немного посидел за столом и, поздравив всех с Христовым Воскресением, поднялся к себе в келью.

Инок Трофим (Татарников) с родственниками

К шести часам утра монастырский двор опустел. Последним уходил в скит игумен Александр, встретивший по дороге инока Трофима. «Благословите, иду звонить», - попросил Трофим и, получив благословение, отправился в сторону звонницы.

С крыльца храма Трофим увидел инока Ферапонта. Они вместе встали к колоколам, когда Ферапонт вдруг упал на деревянный настил, пронзенный насквозь длинным ножом. Затем удар в спину настиг инока Трофима, но перед смертью он сумел подтянуться на веревках к колоколам и ударить в набат. Затем тело молодого человека обмякло, и звон резко оборвался. Иеромонах Василий направлялся в это время исповедовать паломников в скит, но, услышав звук набата, повернул к колоколам и пошел навстречу убийце.

«Это случилось на Пасху в 6.15 утра. Мы разговлялись за чаем в иконописной мастерской, когда благовест колоколов вдруг оборвался и раздался тревожный звон. “Какой странный звук, - сказал Андрей, разливая чай. - Скорее набат”. А я еще подумала с досадой: “Вечно Андрей со своими шуточками - ну, какой же набат? Пасха ведь!”», - рассказывала потом иконописец Тамара Мушкетова.

Первой к упавшему отцу Василию подбежала двенадцатилетняя Наташа Попова. За два года до этого девочку из Киева привезли в Оптину пустынь родители. Иеромонах лежал на дорожке возле ворот скита. Четки при падении отлетели в сторону. «Почему он упал, я не поняла. Вдруг увидела, что батюшка весь в крови, а лицо искажено страданием. Я наклонилась к нему: “Батюшка, что с вами?”. Он смотрел мимо меня - в небо. Вдруг выражение боли исчезло, а лицо стало таким просветленным, будто он увидел ангелов, сходящих с небес», - рассказывала потом Попова.

В седьмом часу утра, когда в скиту началась литургия, в храм ворвался молодой послушник Алексей, кричавший: «Братиков убили! Братиков!». Умирающего иеромонаха перенесли в храм, положив возле раки с мощами преподобного Амвросия. Бледный священнослужитель уже не мог говорить и, судя по движениям губ, сосредоточенно молился. «Он молился до последнего вздоха, и молилась в слезах вся Оптина. Шла уже агония, когда приехала “скорая”. Как же все жалели потом, что не дали отцу Василию умереть в родном монастыре!» - пишет в своей книге Нина Павлова. Священник скончался по дороге в больницу.

Местные жители отмечали, что после убийства монахов в Оптину пустынь как будто вернулась зима - задул холодный ветер, пошел дождь, а потом снег. Люди собрались у залитой кровью звонницы, плакали и молились за убитых монахов.

«Сатана 666»

«Так, осмотр начинается. В центральном месте, рядом с деревянной скамейкой, покрытой зеленым байковым одеялом в белую клетку лежит труп… Это отец Василий? А, это инок Ферапонт», - прокурор-криминалист Лариса Гриценко проводит осмотр места преступления, пока ее коллега фиксирует происходящие на видеокамеру.

Сотрудники правоохранительных органов идут по двору и недалеко от места убийства находят армейскую шинель - военные пожертвовали монастырю большую партию обмундирования, такие шинели раздавали прибывшим паломникам. Убийца повесил свою на колья деревянного забора.

«В кармане обнаружен нож. Александр Васильевич, как его назвать? Нож по типу кинжала, около ручки выбиты три шестерки», - продолжает Гриценко. Еще один длинный меч с обмотанной изолентой рукоятью находят у монастырской стены. Именно этим оружием, как выяснят эксперты, монахам и были нанесены смертельные раны. На клинке меча неумело выгравирована надпись «Сатана 666».

Позже следователи установят, что убийство было тщательно спланировано: местные жители расскажут им, что перед Пасхой неизвестный мужчина приходил в монастырь и подолгу сидел на корточках у звонницы. У восточной стены обители найдут сложенную ступеньками поленницу - по этой заблаговременно сложенной лестнице нападавший скрылся с места убийства, оставив на виду шинель с документами монастырского кочегара в кармане, чтобы сбить следствие со следа.

Напасть на след убийцы удалось спустя два дня - лесничий из соседней деревни сообщил милиции, что к нему в дом вломился вооруженный обрезом двуствольного ружья мужчина, которого, впрочем, удалось успокоить с помощью спиртного. Неизвестный поел, выпил, попросил чистую одежду и через полчаса покинул жилище, не тронув никого из семьи лесника. С его слов был составлен фоторобот странного визитера.

«В это время случайно в РОВД заходила женщина, которая опознала этого человека. Назвала его фамилию, сказала, как его зовут и сказала, что они с ним живут в одной деревне», - рассказывал эксперт-криминалист Дмитрий Осипов. Так правоохранительным органом стало известно имя подозреваемого - им оказался 32-летний житель села Волконское Николай Аверин, 1961 года рождения. Позже вину Аверина подтвердила дактилоскопическая экспертиза - отпечаток его пальца сохранился на третьем слое изоленты, которой была обмотана рукоятка меча. Вскоре он был задержан в райцентре Козельск - Аверин, несколько дней скрывавшийся в лесу, приехал к своей тетке и, не понимая, что за ее домом уже наблюдают, спокойно лег спать.

Как объясняли позже в прокуратуре, убийца прошел службу в Афганистане и «приехал домой без единой царапины, но со сломленной психикой». Впервые в поле зрения милиции он попал летом 1990 года, когда вместе с приятелем попытался изнасиловать пожилую женщину. Но мужчины тогда извинились, пенсионерка простила их и отозвала заявление.

В апреле 1991 года Аверина вновь обвинили в попытке изнасилования. На этот раз он сильно избил женщину; дело против него рассматривалось в Козельском районном суде. Проведенная психиатрическая экспертиза показала, что обвиняемый страдает шизофренией, а поэтому должен быть направлен на принудительно лечение. До февраля 1992 года Аверин находился в Москве в психиатрической больнице имени Ганнушкина, после чего вернулся домой к родителям.

В окрестностях Оптиной пустыни утверждали: Аверин обещал убить монахов задолго до того, как ему удалось воплотить свой замысел. В колхозной мастерской вспоминали, как перед Пасхой убийца зашел заточить меч на станке, выставив выпивку.

Николай, на кого зуб точишь - на будущую тещу? - пошутил кто-то из мастеров.

Нет, монахов подрезать хочу, - якобы отвечал Аверин.

С работниками мастерской беседовал и 29-летний следователь по особо важным делам прокуратуры Калужской области Александр Мартынов, расследовавший убийство оптинских монахов. Там рассказали, что Аверин был не единственным, кто обращался к ним с подобного рода заказами: мода на «сатанинскую» символику в Калужской области будто бы возникла после телевизионного показа фильма «Омен» - триллера 1970-х годов о пришествии Антихриста.

Летчики аэродрома сельхозавиации, где перед убийством работал Аверин, вспоминали, как он демонстрировал им меч, которым позже убил монахов, заявляя: «Я еще прославлюсь на весь мир!». Аверин, отмечали они, был при этом совершенно трезв, да и вообще не пил, хотя активно приторговывал водкой.

Одновременно в монастырь шли анонимные письма с угрозами. Один из священнослужителей якобы получил две фотографии гроба и обещанием убить его «золотым шомполом в темя». А незадолго до Пасхи некий человек, вспоминали очевидцы, прокричал в храме: «Я тоже могу быть монахом, если трех монахов убить!».

Приговор Аверину

Три гроба поставили в храме перед открытыми Царскими вратами, плачущие люди подходили к ним со словами: «Христос воскресе, отец Василий!», «Христос воскресе, Трофимушка!», «Христос воскресе, отец Ферапонт!». Прихожане клали в гробы освященные пасхальные яйца.

По итогам судебного рассмотрения убийца монахов был признан невменяемым. Версия о том, что Аверин состоял в некоей секте сатанистов или был приверженцем оккультного учения, была полностью опровергнута следствием.

Из материалов дела известно, что Николая Аверина с детства мучили безотчетные страхи, он боялся спать в темноте. После возвращения с войны мужчина уверовал и, по словам его родителей, проводил много времени в храме, иссушая себя постами, и вскоре начал «слышать голоса». В какой-то момент Аверин объявил родственникам, что на самом деле он - Иисус Христос. Но позже голос, звучавший в его голове, принялся издеваться над несчастным: он заставлял мужчину против воли биться головой о стену, есть бумагу и выбрасываться из окон. Аверин несколько раз вскрывал себе вены. Постепенно в его сознании оформилась и окрепла мысль, что бог желает ему зла, а, следовательно, заступничества следует искать у сатаны. Аверин решил мстить жестокому богу, уничтожая его воинство - монахов.

По словам опрошенных свидетелей, в быту убийца производил впечатление спокойного, вежливого, безобидного человека «со странностями». Он неплохо ориентировался в житейских реалиях, а в делах проявлял разумность.

Николай Аверин дает интервью телепередаче «Приговоренные пожизненно».

Родители Аверина показали, что их сын не раз приходил в Оптину Пустынь и беседовал с монахами; те упрекали его в гордыни и советовали лечиться. Следуя этому совету, Аверин обращался к врачам и экстрасенсам, но безуспешно.

В медицинском заключении, которым подследственный признавался невменяемым, отмечалось, что Аверин не отдает себе отчета в собственных действиях и не может руководить ими. Он одержим бредовыми идеями и нуждается в принудительном лечении, поскольку представляет особую социальную опасность, заключили врачи. Аверин был заключен в психиатрическую клинику.

«Бога я не мог достать, потому что его не достанешь. Это машина самая коварная и, грубо сказать, самая чистая во вселенной. Я могу повторить, что они [монахи] умерли достойной смертью», - объяснял Аверин в интервью съемочной группе Вахтанга Микеладзе, снимавшего цикл передач «Приговоренные пожизненно». Не понравилось Аверину лишь то, что двое из троих монахов «не по мужски ушли» - перед смертью кричали, как женщины. «Зла у меня на них никакого не было, на этих ребят. Я же не убил кого-то в корыстных целях, не отобрал деньги, вы понимаете», - объяснял Аверин.

Вопреки версии следствия, в монастыре ходили слухи, что Аверин убивал монахов не в одиночку, а в Оптиной действовала целая группа сатанистов, целью которой было устрашение православных верующих. Две паломницы, издалека видевшие, как упали зарезанные Трофим и Ферапонт, вспоминали, что рядом с ними якобы стояли двое мужчин, и один из них сказал: «Только пикните, и с вами будет то же». В церковных кругах вдруг вспомнили о тайных орденах, человеческих жертвоприношениях и «психических атаках СС», которые, по слухам, применялись против советских войск во Вторую мировую.

Обидело православную общину и то, что следователи искали убийцу в первую очередь внутри Оптиной, подозревая кочегара и других насельников. Но сильнее всего задевали чувства верующих последовавшие за трагедией газетные публикации - сначала журналисты предположили, будто убийство было совершено на почве гомосексуальной страсти, а затем представили Аверина как лишившегося разума героя войны.

«Пресса дружно сделала из Аверина героя-афганца и объявила его “жертвой тоталитаризма”. Судмедэкспертизы еще не было, но пресса уже ставила свой диагноз: “психика молодого человека не выдержала испытаний войной, в которую он был брошен политиками” (газета “Знамя”). “Искореженная нелепой войной душа молодого крепкого парня, оставленного без моральной поддержки, металась” (“Комсомольская правда”). Можно привести еще цитаты», - негодует Нина Павлова на страницах своей книги. Она же утверждает, что в боевых действиях Аверин на самом деле никогда не участвовал: в 1981 году он, окончив Калужское культпросветучилище, работал в Доме культуры Волконска, в эти же годы он прошел курсы подготовки шоферов. «Каждый, кто получал права, знает, что для этого требуется справка психиатра об отсутствии психических заболеваний. Такую справку Аверину дали, и до дня убийства он ездил на личной машине», - замечает автор.

Когда дело об убийстве оптинских монахов было закрыто, общественно-церковная комиссия провела самостоятельное расследование, выводы которого затем опубликовала газета «Русский вестник». «У комиссии есть данные, что в убийстве участвовало не менее трех человек, которых видели и могут опознать свидетели», - говорилось в заключительном отчете. Однако требования православной общественности о повторном расследовании дела и проведении независимой психиатрической экспертизы были проигнорированы.

«Но сколь неправеден суд человеческий, столь взыскателен Суд Божий. И когда в Оптиной стали собирать воспоминания местных жителей, то оказалось, что среди тех, кто разрушал монастырь в годы гонений, нет ни одного человека, который бы не кончил потом воистину страшно», - мрачно замечает Павлова.

Клинок, которым Аверин убил отца Василия и иноков Трофима и Ферапонта, в настоящее время хранится в музее МВД в Москве. О том, где сейчас пребывает сам Аверин, ничего не известно. Передача Вахтанга Микеладзе, вышедшая на ДТВ в 2009 году, была последним его упоминанием в СМИ.

В разговоре со съемочной группой Аверин тогда держался спокойно и уверенно. Он говорил, что нисколько не раскаивается в содеянном и вряд ли когда-нибудь раскается.

«Идет война между богом и сатаной, я, можно сказать, был одним из лучших его учеников. Я против бога, да, и рад, что я с сатаной. Потому что я - добро», - улыбался, глядя в камеру, Аверин.