Платон фаворит екатерины 2. Платон Зубов: последний фаворит Екатерины II

Выходец из мелкопомещицкого рода, Платон Зубов, сколотил небывалую карьеру, хотя многие считали его недальновидным и бесталанным человеком. Вопреки этим мнениям около 10-ти лет был одной из самых влиятельных персон страны.

Из третьего сына небольшого помещика в будущие фавориты.

Платон родился в семье Александра Николаевича и Елизаветы Васильевны Зубовых 15 ноября 1767-го года. Мальчик был уже третьим сыном мелкого дворянина, который управлял имениями самого графа Салтыкова Н.И.

Пытливый юноша с восьми лет был определён в Семеновский полк сержантом, звёзд с неба не хватал, но был прилежен и симпатизировал могущественному покровителю отца. С его же протекции был переведён в корнеты, а в двадцатилетнем возрасте стал поручиком. С 1-го января 1789-го года некоторое время являлся секунд — ротмистром в армии, действовавшей в Финляндии. Габаритами среди всех не выделялся, но был неплохо сложен и физически достаточно крепок, приятной внешности и отличался воспитанием и предупредительностью.

Стремительный взлет и соперничество с Потемкиным.

Корыстолюбивый Зубов опять же при помощи Салтыкова оказался назначен в отряд, сопровождающий государыню в Царское Село для исполнения караулов. На ту пору был отправлен в отставку бывший любимец царицы Дмитриев — Мамонов. И появление молодого, симпатичного и учтивого ротмистра оказалось для Екатерины II своевременной отдушиной, а для Салтыкова и прочих противников Потемкина — поводом к уменьшению его влияния.

Платон хотя и всерьёз многими не принимался, первое время он заискивал перед всеми, но очень хорошо изобразил влюбленность во владычицу, что поверили, как все придворные дамы, так и сама императрица. С того времени звания, ордена, подарки, должности и слава посыпались на молодого человека как из пресловутого рога изобилия и «Чернявенький», «баловень» и «шалун» довольно скоро примерил генеральские эполеты.

Потемкину этот юнец первое время даже нравился, по крайней мере не беспокоил. Однако сам светлейший князь при этом давал достаточно поводов для сомнения в его личной верности первой даме государства, любил устраивать множество фуршетов, как правило, в свою честь и в покои свои удалился в окружении нескольких молоденьких красавиц. С подачи Салтыкова и с помощью тайных докладчиков из расположения князя, подобные сведения все чаще стали доходить до Зубова, а от него под нужным соусом подавались и Государыне.

Хотя князь и имел ещё силу и пытался дистанционно надавить на Платона, но его «постельные» подвиги постепенно по своему значению превысили Потемкинские заслуги боевые и князь в 1791-м году был вежливо отправлен в Молдавские земли, где и принял свою смерть, уже особо не сопротивляясь.

Годы излишней власти.

После смерти последнего стоящего соперника недавний Платоша становится генерал — губернатором Новороссийским, кроме того, князем, графом, а в 1794-м году ему довелось отдавать приказы даже . Придворные и задворные боялись его больше, чем предшественника. Потемкин может во многом и не был велик, но точно не был неопытных юнцом. Зубов все ещё превозносился во дворце, а сам продолжал пользоваться благами, предоставлении ему знатный положением. Дела поручал секретарям, большинство решений исполнялись как прежде. Зато пробиться к фавориту многие не могли, стоя в очереди по несколько лет, зато благоволение некоторые получали из-за того, что приглянулась обезьяне графа. Зачастую выполняя поручения императрицы, Платон и не замечал, что доделывал начинания Потемкина. И в принципе, это ему жить не мешало, многие современники отмечали, что чины ему были просто не по уму и способностях, но вслух подобных вещей не произносились.

После смерти покровительницы

Пришедший после смерти Екатерины к власти провел с Платоном прекрасный обед, вызвав у последнего восторг и надежду на продолжение сладкой жизни. Однако, совсем скоро всех имений, привилегий и званий был лишен, а сам отправился в путешествие по Европе. Там попытался жениться на богатой невесте, и даже собирался её похитить, но был вызван обратно на Родину. Вскоре Зубову были возвращено все, что ранее было отнято.

Он стал одним из участников заговора против любителя всего прусского Павла. Любитель авантюры принял участие в свержении императора. И пускай следующий правитель обошёлся с ним не так как предыдущий при пришествии, но в Германию бывший фаворит вынужден был опять уехать.

В следующие десятилетия князь покатался по Европе, а последние годы провел в Литве, где женился на девятнадцатилетней Текле Валентинович. Законная дочь Александра Платоновна так и не увидела отца, умершего 7-го апреля 1822-го года за пару месяцев до её рождения в возрасте 54 года. Дочь пережила отца на 2 года и была захоронена вблизи него. Вдова унаследовала от покойного значительное состояние и позднее вышла замуж повторно. Её мужем стал граф Шувалов.

Платон даже в взрослым любил игры и забавы, лазил на башни пускать воздушных змеев, а однажды на дороге из Петербурга целая процессия карет и экипажей была остановлена на несколько часов, пока поклонник царицы охотился и ждал зайца.

А ещё, уже будучи при императрице, успевал ухаживать и за другими дамами, считая, что имеет право своим положением пользоваться в полной мере. Так он в свои лучшие времена успел поухаживать за Елизаветой — супругой будущего императора , внука своей покровительницы.

Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .

Платон Александрович Зубов

Платон Зубов происходил из русского графского обедневшего рода. Отец его Александр Николаевич был женат на Елизавете Алексеевне Вороновой, от этого брака родилось семь детей, сыновья Николай, Дмитрий, Платон и Валериан и три дочери - Ольга, Екатерина и Анна. Отец Зубов до возвышения сыновей не играл видной роли при дворе. Где-то в провинции он подвизался в роли вице-губернатора, при этом управлял имениями князя Н.И. Салтыкова. После того как Платон попал «в случай», а за ним и младшенький Валериан приглянулся императрице, А.Н. Зубов получил пост обер-прокурора в первом департаменте Сената. Энциклопедия с некоторой брезгливостью сообщает, что на этом посту он прославился взяточничеством, превышающим всякие нормы. Сын его во всём покрывал, императрица всегда закрывала глаза на подобные вещи: мол, сам живи и другому дай. Хотя взятки на Руси вещь обычная, но прямо скажу, и на первый взгляд, и на второй Зубовы - крайне неприятная семейка.

По обычаю времени, в восьмилетнем возрасте Платон был записан сержантом в Семёновский полк. В 1788 году он в армии, в Финляндии, в 1789 году он уже в Петербурге произведён в секунд-майоры. Пристроил Платона Зубова на тёплое место князь Салтыков. Генерал-фельдмаршал Н.И. Салтыков, участник Семилетней войны и президент Военной коллегии, руководил также воспитанием великих князей Александра и Константина, а потому пользовался большим влиянием при дворе. Позднее Салтыков не раз пожалел о своей протекции. Когда Зубов расправил крылья, отнюдь не ангельские, он постарался вытеснить своего благодетеля со службы, чтобы получить чин генерал-фельдмаршала - это в двадцать с небольшим лет! Но разве такое можно было предугадать? На вид юноша пригожий, не глуп, очень вежлив и обходителен. Главным тогда казалось, и Салтыкову, и его окружению, спихнуть с трона ненавистного Потёмкина, а в таком «святом» деле все средства хороши.

Ещё Дмитриев-Мамонов метался между любовью и долгом, и плакал, и на коленях умолял о прощении, а «милое дитя, искренне желающее сделать добро» (из письма Екатерины к Потёмкину) уже вёл с императрицей беседы в её покоях. Всё прошло по трафарету. Зубов по рекомендации Салтыкова был поставлен начальником над конногвардейским отрядом, который нёс службу в Царском Селе, куда переехала на лето императрица. Где-то в июне 1789 года Екатерина «остановила на юноше свой взор». Двор затаил дыхание. Гарновский пишет: «Со вчерашнего дня государыня сделалась повеселее. С Зубовым… обошлись весьма ласково. И хотя сей совсем не видный человек, но думают, что он ко двору взят будет, но прямо никто не знает, будет ли что из г. Зубова». 24 июня молодой человек получил 10000 рублей (или 100000, по другим источникам) на обзаведение и перстень с портретом государыни (кто только клепал эти перстни в таком количестве?), 4 июля Екатерина подписала указ о производстве Платона в полковники и назначила его флигель-адъютантом. Двор вздохнул с облегчением - вешки были расставлены, бакены стали на якоря, можно жить дальше.

Современники по-разному описывают стати Платона Зубова. Все прежние фавориты были красавцами огромного роста, о Зубове же говорят, что он был носат, черняв и мелок. Другие утверждают, что новый фаворит имел горделивую осанку и орлиный взор. Массон пишет: «Из всех баловней счастья царствования Екатерины II ни один, кроме Зубова, не был тщедушен и наружно, и внутренно». Массон был одним из адъютантов Н.И. Салтыкова, у француза было своё, личное отношение к «временщику» - он очень его не любил. А вот отзыв о Зубове графа Штернберга: «Он среднего роста, очень худощав, имеет довольно большой нос, чёрные волосы и такие же глаза. Внешность его не представляет ничего величественного, скорее всего, в нём есть какая-то нервная подвижность». На портретах кисти Лампи Платон Зубов безусловный красавец.

Екатерина не сразу решилась сообщить Потёмкину о новом избраннике, может быть, потому, что он был слишком молод, уже не сын по возрасту, а внук, или обидно ей было рассказывать об измене Дмитриева-Мамонова. Написала она князю только в сентябре, «ходатайствуя» о назначении молодого человека корнетом Кавалергардского корпуса, над которым Потёмкин шефствовал. Представили императрице и младшего брата Валериана Зубова. Мальчишка совсем, а уже статен, умеет себя вести, в разговоре скор, одним словом, он ей очень понравился.

Екатерина старела, фавориты молодели. Платону Зубову было 22 года - 36 лет разницы. Валериану Платонову - 18, но он не уступал старшему брату в стремлениях и желаниях, честолюбивые были юноши. Письмо Екатерины к Гримму: «Нет ни малейшего сомнения, что двое Зубовых подают более всего надежд; но подумайте, ведь старшему только 24 года, а младшему нет ещё и двадцати. Правда, они люди умные, понятливые, а старший обладает обширными и разнообразными сведениями. Ум его отличается последовательностью и поистине он человек даровитый». В другом письме Гримму она пишет о Платоне: «От меня зависит, чтобы из него вышел фактотум». Будущий «фактотум» между тем серьёзно опасался, как бы младший брат не стал претендовать на его место. Валериан хотел в армию, и старший брат с поспешностью устроил его отъезд к Потёмкину. Екатерина сама написала рекомендательное письмо молодому человеку.

Зубова «пасли», дамы в один голос твердили Екатерине, что молодой человек влюблён в неё без памяти - это так заметно, ах, милый юноша! Салтыков учил своего протеже: никогда ни в чём не перечь государыне, желания твои должны полностью совпадать с желаниями её величества, льстить всем капризам, восторгаться умом её и… смириться перед Потёмкиным, пока сам прочно не встанешь на ноги. Екатерина писала Потёмкину: «Твой корнет непрерывно продолжает своё похвальное поведение, и я должна отдать ему истинную справедливость, что привязанностью его чистосердечной ко мне и прочим приятным качествам он всякой похвалы достоин».

Валериан между тем успешно воевал, Потёмкин был им доволен и после взятия Бендер послал его в Петербург, дабы объявить о победе. Екатерина тут же дала юноше чин полковника, назначила его флигель-адъютантом, подарила 10000 рублей вкупе с перстнем - всё как обычно. Валериан весело провёл зиму в столице, а потом отбыл на юг, в армию.

Екатерина сразу решила приспособить Зубова к работе. Альковные дела - это её личное дело, а голова Цыганёнка принадлежит государству. Нельзя сказать, чтобы Зубов не старался на канцелярском поприще, но не было навыка, скучно было, да и как удержать в памяти все эти бумаги?

Из дневника Храповицкого от 30 декабря 1792 года: «С утра докладывал Зубов по гвардейским бумагам, и было не без шума». Граф Завадовский тоже оставил потомству свою рецензию: «Из всех сил мучит себя над бумагами, не имея ни беглого ума, ни пространных способностей» - и завершает словами: «Бремя выше его настоящих сил». Храповицкий называл Платона Зубова «дуралеюшка». С Безбородко у Платона отношения тоже не складывались.

Но пока он ещё старался всем угодить. Всё поменяла смерть Потёмкина. Здесь Платон Зубов почувствовал себя полновластным хозяином. Награды и чины посыпались на него как из рога изобилия. 12 октября 1791 года Петербург узнал о смерти князя Таврического. Уже 21 октября Зубов назначен шефом Кавалергардского корпуса (это место раньше принадлежало Потёмкину). 12 марта 1792 года Зубов стал генерал-поручиком и пожалован в генерал-адъютанты. 23 июля 1793 года неизвестно за какие заслуги награждён орденом Святого Андрея Первозванного. 25 июля он стал екатеринославским и таврическим генерал-губернатором, 19 октября - генерал-фельдцейхмейстером. Кажется, престарелая императрица сошла с ума. Она, как доморощенный Пигмалион, решила в течение двух лет создать из Цыганёнка нового Потёмкина. Он и сам стремился подражать покойному князю, но для этого у Платона Зубова не было ни способностей, ни смелости, ни энергии, ни ума, ни доброты, ни широкости… да что говорить. Зато у последнего фаворита были в избытке наглость, чванство, надменность и властолюбие. Суворов обозвал его «лукавым», как известно, в народе так называют чёрта.

Массон о нём пишет: «По мере утраты государынею её силы, деятельности, гения, он приобретал богатство, могущество, силу. В последние годы её жизни он был всемогущ… Всё ползало у ног Зубова, он один стоял и потому считал себя великим. Каждое утро многочисленные толпы льстецов осаждали его двери. Развалясь в креслах, в самом непристойном неглиже, засунув мизинец в нос, с глазами, бесцельно устремлёнными в потолок, этот молодой человек с лицом холодным и надутым едва удостаивал вниманием на окружавших его…»

Он вёл себя нагло, а императрица ему в этом потворствовала. Современник рассказывал, как однажды на обеде в Зимнем дворце, на котором присутствовал и Павел с семейством, за столом шёл оживлённый разговор, спорили, смеялись, цесаревич помалкивал, больше слушал. Екатерина решила приобщить сына к беседе и спросила: «А вы с чьим мнением согласны?» Может быть, из вежливости, а может, насмехаясь, Павел ответил: «С мнением Платона Александровича». Зубов тут же вскинулся и произнёс, явно ожидая одобрения: «Разве я сказал какую-нибудь глупость?»

Что касается любовных отношений Екатерины с Платоном Зубовым и его братом Валерианом, то здесь можно сослаться на свидетельство Массона в его «Секретных записках о России». Массон пишет о некоем интимном обществе, которое собралось вокруг императрицы. Туда входили «надёжные дамы», такие как обер-гофмейстерина Браницкая, Ольга Жеребцова (в девичестве Зубова), Протасова и «три молодых развратника» - Платон, Валериан и Пётр Салтыков. «Там и справляла Кибела Севера свои тайные мистерии». Желающие знать подробности, читайте Массона. Я их пересказывать не хочу. В текстах Массона ощущается «свободный дух» французской революции, которая была очень увлечена разоблачением монархов всех мастей. Почитайте, что они писали про казнённую Марию Антуанетту. По утверждению прокурора Революционного трибунала, она сожительствовала с собственным восьмилетним сыном. Вздор и гнусность! А измышления Массона я упомянула только затем, чтобы читатель не упрекнул, что автор-де не ознакомился со всеми важными документами эпохи.

В 1795 году на Зубова дождём сыпались новые награды: он получил орден Святого Владимира I степени, его назначили шефом Кадетского корпуса. В 1796 году граф Платон Зубов стал князем Священной Римской империи, а также был назначен начальником Черноморского флота и Адмиралтейства. Все перед ним трепетали, но не Суворов. В качестве новороссийского генерал-губернатора Зубов отдавал письменные приказы фельдмаршалу, иногда тон этих писем был слишком начальнический и одновременно бестолковый. «Ко мне штиль ваш рескриптный, указательный, повелительный, употребляемый в аттестованиях? - ответил ему Суворов. - Нехорошо, сударь!» Рассказывали, что однажды Зубов принял Суворова в домашнем сюртуке, слишком уж запросто. В отместку фельдмаршал, ожидая визита «временщика» на своей территории, тут же разделся до нижнего белья, в котором и вёл разговор. Суворов никого не боялся, но ему всё прощали за его гений.

Несколько слов о Валериане Зубове. В чине генерал-майора он вместе с Суворовым участвовал в усмирении Польши, был ранен, потерял ногу. В 1796 году был назначен главнокомандующим войск, исполняя химерический, экзотический проект брата Платона - завоевать всю Азию до Тибета. Тоже мне, александры македонские! Война была тяжёлой, бессмысленной, Дербент, правда, взяли. Со смертью Екатерины Тибет был забыт.

Семь лет ходил Платон Зубов в фаворитах Екатерины. После смерти Потёмкина его называли «фактическим правителем России». Это, конечно, сильное преувеличение. Слишком он мелок для этой роли, но влияние на императрицу он имел огромное. А ведь это был чёрный период её правления. В последнее десятилетие у Екатерины изменились мировоззрение и характер. Справедливо считают, что реакцию в России спровоцировала французская революция, но жёсткий, надменный и эгоистичный характер находившегося рядом Зубова, безусловно, должен быть учтён.

Именно Зубов указал императрице, что трагедия Княжнина «Вадим Новгородский» опасна-де, подрывает-де устои государства. Трагедия эта была напечатана Дашковой в последнем изданном в академии томе «Российского феатра». Екатерина потребовала, чтобы книга была изъята из продажи. Дашкова пробовала защитить покойного автора - безуспешно. Она обиделась и подала в отставку. Екатерина одумалась, стала уговаривать Дашкову остаться на должности президента академии, и, может быть, дело кончилось бы вполне полюбовно, если бы опять не вмешался Зубов. Он ненавидел Дашкову и всё сделал, чтобы она оставила Петербург. Подал в отставку и брат Дашковой - Александр Романович Воронцов. Опальный Радищев, которого Екатерина хотела казнить, но одумалась, служил в ведомстве А.Р. Воронцова. Радищев пошёл в Сибирь, а Воронцов, опасаясь интриг Зубова, ушёл из Коммерц-коллегии, которую возглавлял. В 1792 году был арестован, а затем отправлен без суда на пятнадцать лет в Шлиссельбургскую крепость писатель, журналист, просветитель Н.И. Новиков.

По вине Платона Зубова случилась одна история, которая по свидетельству многих историков, подорвала здоровье императрицы и косвенно стала причиной её смерти. Рассказ пойдёт о неудачном сватовстве великой княжны Александры Павловны - старшей дочери цесаревича и восемнадцатилетнего шведского принца Густава Альберта.

Бытует мнение, что замысел сделать королевой Швеции Александру Павловну подсказал императрице Платон Зубов. Екатерине понравился этот проект, но она не верила, что король Густав III согласится на брак своего сына с русской принцессой. В 1792 году король Густав был убит на маскарадном балу в результате дворянского заговора. Наследнику Густаву Адольфу было 14 лет. Регентом при мальчике-принце был назначен его дядя, он фактически и правил страной до совершеннолетия Густава Адольфа. Регенту донесли о намерениях русского дома и выяснили, что он категорически против этого брака.

Время шло, принц взрослел. В результате интриг, подкупов, обширной тайной переписки и сложных разговоров удалось добиться его визита в Россию. Дядя-регент уже был согласен на брак, осталось познакомить жениха и невесту, узнать мнение принца и решить дело полюбовно. 14 августа 1796 года принц Густав Адольф с регентом и многочисленной свитой прибыл в Петербург. Шведов встретили очень торжественно и празднично: приёмы, балы, пиры и фейерверки. Жених и невеста встретились и понравились друг другу.

Всё шло к благополучной развязке, необходимо было только составить грамотный брачный договор. Дело это было не простое, потому что, по замыслу Екатерины и по традиции русского двора, будущая королева Швеции должна была сохранить свою религию, то есть остаться православной. Но это правило не соответствовало традиции шведского двора. Договор обговорили начерно и вроде бы пришли к согласию: княжна Александра Павловна не будет делать официального отречения и негласно останется в своей православной вере.

Екатерина решила, что устного договора достаточно для того, чтобы назначить день обручения - 10 сентября. Принц явно влюблён, а это главное. Двум своим министрам Платону Зубову и Моркову она поручила составить брачный контракт. У Зубова хватило ума поинтересоваться деталями.

Императрица отмахнулась - пишите контракт по своему усмотрению.

10 сентября, в семь часов вечера, в тронном зале дворца собралась вся императорская фамилия и полный штат придворных. Великая княжна Александра в подвенечном уборе была, как говорится, прелестна, рядом её сёстры и братья. Цесаревич Павел с великой княгиней матерью приехали из Гатчины. Облачённая в парадное платье императрица сидела на троне, рядом сановники при орденах и лентах.

Жених запаздывал. Публика вначале удивлялась, потом негодовала и наконец начала нервничать. Вдруг вместо юного принца появился Платон Зубов и принялся что-то нашёптывать Екатерине на ухо. Императрица обеспокоилась. Зубов исчез, а придворные откровенно перепугались. Всем было велено - ждать.

Оказывается, «любимые министры» составили такой брачный контракт, который не устраивал жениха. Зубов, ощущая себя «автором проекта», вписал в договор пункты, по которым будущая королева не только будет исповедовать свою религию, но иметь свою часовню и причт в королевском дворце, то есть целый штат священников и диаконов - понятно, что весь клир будет служить интересам России. Кроме того, в брачный контракт были вписаны какие-то секретные обязательства против Франции. То есть Зубов и Морков явно перестарались, желая одним выстрелом убить трёх зайцев.

Принц только спросил Моркова: «Это сделано с согласия императрицы?» Морков ответил утвердительно. Тогда Густав Адольф сказал, что этот контракт противоречит законам его страны, что «мы так не договаривались» и он ничего не подпишет. Его уговаривали целый вечер, он остался непреклонен. Принца ждали в тронном зале до десяти вечера, но он так и не появился.

Скандал был страшный. Такого унижения Екатерина не испытывала никогда. И от кого? От мальчишки, монарха государства, которое давно считала окончательно побеждённым и которому собиралась диктовать свою волю. Официальная версия неявки принца в тронный зал - внезапное его недомогание, но людей не обманешь, о самодурстве Зубова злословил весь двор, именно его обвиняли в позоре. Очень жалко было юную невесту. Екатерина не бросила Зубову ни слова упрёка, но заболела. С ней случилось что-то вроде лёгкого удара, предвестника того, который свёл её в могилу.

Вот как описывает поведение Платона Зубова после смерти его благодетельницы Ростопчин: «Отчаяние сего временщика ни с чем сравниться не может, не знаю, какие чувства сильнее действовали на сердце его; но уверенность в падении и ничтожество изображались не только на лице, но и во всех его движениях. Проходя сквозь спальную комнату императрицы, он останавливался несколько раз перед телом и выходил рыдая». Всё было кончено, двор отвернулся от него разом.

Удивительно, что этот лукавый человек не подумал о своём будущем. Конечно, Зубов знал, что Екатерина не вечна, но, видимо, ему и в голову не приходило, что смертный час столь близок. И только когда императрица после удара 5 ноября лежала в беспамятстве, он сообразил послать гонца в Гатчину к Павлу, и гонцом этим был его брат Николай Зубов. Может быть, поэтому, заняв трон, новый император отнёсся к бывшему фавориту милостиво? Радость от получения долгожданного трона была столь велика, что Павел простил не только мать, но и её любовника. Он навёл в семействе порядок, перенёс прах отца в Петропавловский собор, положил его рядом с Екатериной и теперь хотел быть щедрым и справедливым. Платону Зубову он подарил роскошный дом на Морской и даже в честь дня рождения бывшего фаворита нанёс ему визит вместе с Марией Фёдоровной.

Но Зубов боялся немилости, и было за что, а потому попросил отставить его от всех должностей. Получив отпуск от государственной службы на два года, он в феврале 1797 года отбыл за границу «для поправления здоровья». Подорванное здоровье он лечил до осени 1798 года, а затем по высочайшему повелению вернулся в отечество. Дома его ждал холод, отношение к нему Павла I в корне переменилось. Зубова не призвали на службу, ему велено было, равно как и его брату Валериану, отбыть в свои имения во Владимирской области и жить там тихо. За братьями был установлен негласный надзор. В мае 1799 года указом Сената было приказано «все имения фельдцейхместера князя Зубова и отставного генерала Зубова, кроме родовых, взять в казну».

В конце 1800 года братьям Зубовым было позволено вернуться в Петербург. Платону и Валериану Александровичам вернули конфискованные имения, Платона назначили начальником 1-го кадетского корпуса. Кажется, что Павел играл с Платоном Зубовым, как кот с мышью. Но милость была оказана Павлом по подсказке. Военный губернатор Петербурга П.А. Пален посоветовал императору вернуть Зубовых в столицу: мол, они уже достаточно наказаны. Это был коварный совет. В голове у графа Палена уже созрел план будущего переворота, в котором братьям Зубовым отведено было важное место. Время показало, что братья «не подкачали».

Заговорщики оправдывали себя тем, что Павел I безумен. Поведение императора действительно иногда было очень эксцентричным. Но что рассуждать - безумен или не безумен, если его устранения «требовали интересы государства»? Сын Александр знал о заговоре, но ему было клятвенно обещано, что Павлу сохранят жизнь, интернируют его в крепость и устроят там сносную жизнь частного человека. Для этого Павел должен был совершить малость - отречься от престола в пользу сына. Но и глава заговора Пален, и многие другие заговорщики знали, что Павел - рыцарь на троне - отречения не подпишет. Они шли убивать.

Ночью 11 марта 1801 года собрались в парке Михайловского замка, «на дело» пошли двумя группами: одну вёл Пален, другую возглавлял Беннигсен с Платоном Зубовым. Братья его тоже были здесь. Все были пьяны - страшно ведь! Когда подошли к покоям Павла, нервы у Платона сдали: «Я не могу! Вернёмся назад!» Беннигсен ответил: «Мы слишком далеко зашли, чтобы следовать вашему совету, который нас всех погубит».

Адъютант Преображенского полка Аргамаков, Платон Зубов и Беннигсен первыми вошли в спальню императора. Постель Павла была пуста. «Он спасся! - закричал Платон Зубов в истерике. - Мы погибли!» Императора нашли за ширмой. Беннигсен и Зубов тут же предложили ему отречься от престола. Павел отказался и спросил в ужасе: «Платон Александрович, что вы делаете?»

Кто оказался убийцей, заговорщики и сами не знали, во всяком случае, рассказы их очень разнятся. Навалились скопом, Николай Зубов ударил императора табакеркой в висок, кто-то снял с себя офицерский шарф, им и удушили Павла. Последние слова его были: «Что я вам сделал?» Платон Зубов успел выйти из спальни перед ужасной сценой.

Есть документы или мемуары (сама я их не видела), которые указывают на связь заговорщиков с английским посланником в России лордом Чарльзом Уитвордом. Англии Павел I очень мешал, поскольку Россия собиралась заключить договор с Францией против Англии. Исчезни Павел, и являлась надежда, что Россия заключит договор с Англией против Франции, так что игра стоила свеч. А как у лорда могла осуществляться связь с заговорщиками? Через Ольгу Жеребцову, сестру Платона и всего зубовского выводка. Жеребцова была любовницей Уитворда. Как он помогал заговорщикам - советом или деньгами, неизвестно. Всё это только догадки, но Марк Алданов (а я ему очень верю) уверенно пишет, что Наполеон, ссылаясь на сведения своих шпионов, утверждал, что истинным убийцей Павла был английский посланник. Но одно дело желать убийства, и совсем другое - исполнить его. Зубовым всё равно не смыть с рук крови Павла.

Как ни странно, с воцарением Александра I Платон Зубов играл видную роль при дворе. Он был членом Государственного совета. В ноябре 1801 года он вошёл в комиссию для устройства Новороссийского края. Ловкий царедворец даже стал вдруг ярым либералом и ратовал за конституцию, и уж совсем чего от него нельзя было ожидать - вынес на обсуждение в Сенате вопрос о запрещении продажи крестьянских семей без земли, этот его проект был принят и утверждён. В 1803 году его человеколюбие дошло до того, что в письме к государю он выразил готовность дать вольную своим крестьянам, а их было много - около 30000 душ.

Предложил, а потом всё как-то забылось. Да и не нужны были Александру I такие жертвы. Со временем все благие пожелания Платона Зубова ушли в песок. В имении Янишки Виленской губернии у него были обширные литовские владения, он показал себя настоящим крепостником. Зубов завёл конные заводы, правильное полевое хозяйство, но при этом нещадно грабил своих крестьян. Он был сказочно богат, но к старости вдруг превратился в «скупого рыцаря». На себя он теперь почти ничего не тратил, жизнь вёл более чем скромную, но зато сундуки в его подвалах полнились звонкой монетой.

В 54 года он вдруг женился на красавице полячке Текле Валентинович, бедной дворяночке. Он, собственно, не собирался жениться, он хотел только любви, посему предложил матери девушки большую сумму денег в обмен на ласки красавицы. Но мать с негодованием отвергла домогательство старика, и тогда он решился на брак. Молодые прожили вместе всего несколько месяцев, да и те не были счастливыми для Платона Александровича. Он скончался 7 апреля 1822 года и был похоронен в Сергиевой пустыни близ Петербурга. После его смерти, по свидетельству современников, кроме прочего богатства, в его подвалах осталось 20 миллионов серебряных рублей. Молодая вдова вышла замуж за графа Шувалова, туда и перекочевали все несметные богатства.

Платон Зубов не оставил законного потомства, но от разных матерей у него были побочные дети. На старости он показал себя чадолюбивым родителем, детей он обеспечил, положив в банк на имя каждого по миллиону рублей ассигнациями. Для меня это очень значительный поступок. Нет в мире полноценных негодяев, все мы слуги обстоятельств и плохой или хорошей наследственности.

| |

После прихода к власти Павла I потерял все чины. Последние годы провел в Виленской губернии.

9 июля 1789 года, обсуждая недавнюю отставку фаворита императрицы Екатерины II Дмитриева-Мамонова и появление его преемника Платона Зубова, граф Безбородько писал Воронцову: «Этот ребенок с хорошими манерами, но не дальнего ума; не думаю, чтобы он долго продержался на своем месте. Впрочем, это меня не занимает». А между прочим это должно было его занимать. Через три года, вернувшись из Ясс, куда после смерти Потемкина Безбородько был отправлен для заключения мира, граф убедился, что «ребенок» сохранил не только свое место, но и занял его положение...

Зубовых было четыре брата. Принадлежали они к семье мелкопоместных дворян, отличавшейся большими претензиями. Отец, Александр Николаевич Зубов, был провинциальным губернатором и на этом разбогател. Он также управлял имением фельдмаршала Н.И. Салтыкова, сыгравшего впоследствии не последнюю роль в возвышении Платона Зубова. Старший брат, Николай, дослужившийся до чина генерал-майора, был женат на единственной «Суворочке», дочери прославленного полководца Александра Суворова.

Но, безусловно, наибольшей известности из Зубовых добился Платон. В двадцать два года он был поручиком одного из гвардейских полков. Екатерина обратила внимание на этого красивого, хрупкого телосложения парня. Платон тут же стал разыгрывать роль несчастного влюбленного. Он нашел поддержку среди окружавших императрицу придворных дам. Анна Нарышкина, Протасова, Перекусихина уверяли Екатерину II, что Зубов без ума от нее. Императрица, которая и в старости была убеждена, что сохранила былую красоту и обаяние, охотно внимала их настойчивым голосам, твердившим ей о возвращении - в шестьдесят-то лет! - вечной весны.

Екатерину II привлекли в Платоне невинность, мягкие манеры, бесхитростность. Зубов, считала государыня, отблагодарит ее преданностью и верностью и что он, любящий и надежный, будет находиться подле нее в дни горячки и в долгие бессонные, во время расстройства желудка и болей в спине. «Я возвратилась к жизни, - писала она своему бывшему фавориту Потемкину, - как муха после зимней спячки... Я снова весела и здорова... В нем есть желание всем нравиться: когда он находит случай писать вам, он поспешно пользуется им, и его любезный характер делает и меня любезной. В нем вся требовательность и вся прелесть его лет: он плачет, когда ему не позволяют войти в комнату государыни». «Молодой человек очаровательной наружности, - заметил беспристрастный свидетель, швед Штединг, автор известных мемуаров, - брюнет, стройный, небольшого роста, похожий на красивого француза, вроде шевалье де Пюисегюра...»

Однако милое дитя или стройный молодой человек очень скоро проявил всепоглощающее честолюбие: он захватил все дела, все влияние, все источники царской милости. Никому ничего не доставалось, кроме него и его семьи. Богатство «мальчика» быстро росло. Он не просил царской милости, а, пользуясь своим положением, обирал тех богатых людей, которые вынуждены были обращаться к нему с просьбой».

В марте 1790 года Екатерина узнала, что прусский император заключил с турецким султаном тайное соглашение. Расстроили ее и известия о потерях, которые Россия несла в войне. Она никого не хотела видеть и проводила время, уединившись с Зубовым и читая Плутарха. Вместе они попробовали сделать перевод этого автора. Ненавязчивое присутствие юного Зубова было бальзамом для души императрицы, потерявшей покой.

Платон Зубов выбрал верную тактику, разыгрывая из себя скромника. И Екатерина буквально навязывала ему свою щедрость, так что богатство фаворита стремительно росло. В 1791 году, например, она собиралась купить продаваемое Потемкиным имение и подарить его фавориту. Но князь Таврический, узнав об этом от императрицы за обедом, тут же заявил, что имение уже продано. «Кому?» - удивленно вскинула брови императрица. - «Вот купивший». - И князь Потемкин невозмутимо показал на ничего не подозревавшего бедного адъютанта, стоявшего за его креслом. Государыня промолчала, а сделка была совершена, и счастливый адъютант стал благодаря княжескому капризу обладателем двенадцати тысяч душ.

Лучшие дня

Когда Екатерина II приблизила к себе Зубова, Потемкин находился в Яссах. Конечно, всесильный князь Тавриды вскоре узнал, что у государыни появился «больной зуб» (так называли Зубова при дворе). Потемкин был угрюм и озлоблен, а когда ему сообщили, что Екатерина возвела фаворита в княжеское достоинство, он пришел в бешенство и тут же решил ехать в Россию. Увы, вскоре Потемкин умер.

После смерти Потемкина, этого действительно опасного соперника, который ослаблял влияние нового фаворита, ничто больше не препятствовало возвышению Зубова. С 1789 по 1796 год он стал графом и князем священной Римской империи, получает орден Черного и Красного Орла и за семь лет достигает вершины, на которую его предшественники подымались двадцать лет. В 1794 году в качестве Новороссийского генерал-губернатора он отдавал приказ самому Суворову! 20 августа 1795 года граф Растопчин писал Семену Воронцову: «Граф Зубов здесь все. Нет другой воли, кроме его воли. Его власть обширнее, чем та, которой пользовался князь Потемкин. Он столь же небрежен и неспособен, как прежде, хотя императрица повторяет всем и каждому, что он величайший гений, когда-либо существовавший в России».

Императрица, слепо увлекшаяся им, называла его умницей и давала поручения, которые были выше его способностей. Все ежедневно убеждались, что он ничего не знает, да и ничего не хочет знать. По словам одного из современников, Зубов «до посинения корпел над бумагами, не обладая ни живостью ума, ни сообразительностью, без чего невозможно было справиться с таким тяжким бременем». В делах, которые не касались его интересов, он повторял: «Делайте как прежде». Все дела вершили три его секретаря: Альтести, Грибовский и Рибас. Приобретение польских провинций, снисходительно приписываемое Зубову императрицей, было на самом деле воплощением в жизнь ее с Потемкиным плана.

Влюбленной Екатерине, разумеется, было трудно заметить всеобщее недовольство. Тем более что придворные льстецы превозносили на небывалую высоту благодетельного гения, который радел о присоединении к империи прекрасных и богатых провинций. На одном собрании один оратор старался доказать преимущества нового Платона перед древним!

Утро фаворита затмевало собой все воспоминания об одевании маркизы де Помпадур. «Каждый день, - рассказывал Ланжерон, - с восьми часов утра его передняя наполнялась министрами, царедворцами, генералами, иностранцами, просителями, искателями мест или милостей. Обыкновенно тщетно ждали часа четыре или пять и уходили, чтобы вернуться на другой день. Наконец, наступал желанный день: двери широко раскрывались, толпа бросалась в них и находила фаворита, которого причесывали сидящим перед зеркалом, опершись ногой на стул или край стола. Посетители, поклонившись в ноги, осыпанные пудрой, становились в ряд перед ним, не смея ни шевельнуться, ни говорить. Фаворит никого не замечал. Он распечатывал письма и прослушивал их, старательно делая вид, будто занят делами. Никто не смел заговорить с ним. Если он обращался к кому-нибудь, тот, после пяти-шести поклонов, приближался к его туалету. Ответив, он возвращался на свое место на цыпочках. Те, с кем Зубов не заговаривал, не могли подойти к нему, так как он не давал частых аудиенций. Я могу удостоверить, что были люди, по три года приходившие к нему, и не удостоившиеся ни одного слова...»

Некоторые просители изгонялись... обезьяной, имевшей обыкновение прогуливаться по головам присутствующих. «Я имел честь быть знакомым с этой обезьяной, - писал далее Ланжерон, - она была ростом с кошку и необыкновенно ловка. Она постоянно летала по люстрам, карнизам, печкам и никогда не разбивала и не смещала ни мебели, ни украшения. Она любила пудру и помаду и имела большое пристрастие к греческому тупею. Когда она замечала полюбившийся ей головной убор, она бросалась с люстры на голову его обладателя и пристраивалась там. Осчастливленный человек наклонялся и почтительно ждал, пока маленькое животное не окончит свою трапезу или перейдет на голову вновь прибывшего обладателя тупея. Я знаю людей, которые переменили и повысили свою прическу в надежде привлечь на нее внимание фаворитки фаворита».

Да что там говорить, сам Державин в 1794 году, 28 ноября в день именин фаворита, написал оду, в которой сравнивал последнего с Аристоном и Аристотелем, что, отмечал он в прозаическом комментарии, одно и то же.

Екатерина умерла 6 (17) ноября 1796 года. Скрывшись у своей сестры Жеребцовой, Зубов не показывался в течение десяти дней, ссылаясь на болезнь и ожидая от нового государя решение своей судьбы. 28 ноября в покои экс-фаворита неожиданно явился посланец двора и сообщил, что царь Павел I завтра собирается выпить с ним чаю. На следующий день они встретились. Зубов упал к его ногам, но Павел поднял его со словами русской пословицы: «Кто старое помянет, тому глаз вон».

Зубов был в восторге от этой встречи. Но радоваться Платону пришлось недолго: 27 января его отрешили от всех должностей, его имения были конфискованы, а самого Зубова отправили в путешествие.

Какое-то время он провел в Германии, причем в Теплице влюбился в прелестную эмигрантку, графиню де ла Рош-Эмон; потом, встретив двух курляндских принцесс, самых богатых наследниц Европы, попытался соблазнить одну из них. И был близок к успеху, но рассерженный отец девушки, лишенный княжества и оскорбленный ранее фаворитом, с негодованием отказал ему. Зубов вынашивал план похитить принцессу, но приказ Павла срочно вернуться в Россию не позволил осуществить задуманное.

Друзья, прежде всего Кутайсов, заступились за него. К тому же Пален, замысливший убийство императора, нуждался в человеке, готовом принять участие в авантюре и в преступлении. В 1800 году Зубов вернулся в Россию и получил обратно конфискованные имения. 12 марта 1801 года Платон Зубов находился в числе убийц Павла Петровича. Однако ожидаемой награды за это он не получил: Александр I холодно обошелся с ним. Зубов снова отправился в Германию.

Кстати, еще при жизни Екатерины Платон ухаживал за женой будущего императора Александра, Елизаветой Алексеевной. Фавориту казалось, что ему все позволено и следует извлечь из своего положения максимум удовольствий. Удалось ли ему вскружить голову жене внука своей любовницы? Похоже, что Елизавета на миг, по крайней мере, обратила к нему благосклонный взор. Александр это заметил, но вовсе не рассердился. «Зубов влюблен в мою жену», - смеясь, говорил он в ее присутствии.

В июне 1789 года из Петербурга в Царское Село чинно двигался императорский кортеж. Рядом с каретой, украшенной царским вензелем, гарцевал на коне двадцатилетний красавец, поражавший взгляд своей статью и изяществом. Из оконного полумрака за ним непрерывно следили глаза женщины, уже утратившей молодость, но сохранившей черты величия и былой красоты. В тот день на столичном небосклоне восходила звезда нового екатерининского фаворита, имя которого - Платон Зубов - станет символом завершения царствования величайшей российской императрицы.

Военная карьера, начавшаяся за ученической партой

Последний фаворит Екатерины II, Зубов Платон Александрович, родившийся 26 ноября 1767 года, был третьим сыном провинциального вице-губернатора и управляющего имениями графа Салтыкова - Александра Николаевича Зубова, которого современники нарекли «бесчестнейшим дворянином во всём государстве». Видимо, на то были основания.

Едва достигнув восьмилетнего возраста, будущий Светлейший князь, а в то время просто Платоша, был зачислен сержантом в лейб-гвардии Пока мальчик рос и получал домашнее образование, его военная карьера шла в гору, и по прошествии положенного времени он получал очередной чин. Едва мальцу исполнилось двенадцать, как он был переведён вахмистром в конную гвардию, а ещё через пять лет произведён в корнеты.

Впервые в действующей армии, находившейся тогда в Финляндии, Платон оказался в 1788 году, где вскоре получил очередное повышение, став секунд-ротмистром. Столь быстрое продвижение по служебной лестнице молодого человека объясняется покровительством графа Салтыкова, у которого его отец служил управляющим, и который весьма отличал Платона за его «скромность и почтительность».

Начало сказки

Но истинный взлёт его головокружительной карьеры начался именно тем летним днём, с которого мы начали рассказ. Благодаря протекции всё того же графа Салтыкова, Платон Зубов назначается командиром конногвардейцев, отправлявшихся в Царское Село - резиденцию императрицы - для несения там караульной службы. Этот переезд совпал по времени с «отставкой» очередного екатерининского фаворита графа А. М. Дмитриева-Мамонова, и сердце стареющей, но по-прежнему любвеобильной императрицы было свободно.

Как известно, пустота вообще противна природе, а женскому сердцу в особенности, и восполнить её поторопилась преданная императрице статс-дама Анна Никитична Нарышкина. Именно при её посредничестве состоялось сближение российской самодержицы со столь понравившимся ей молодым конногвардейцем.

Вначале он получил приглашение к обеду и удостоился приятной беседы, а затем был принят в личных покоях Екатерины. Очевидно, Платон оказался достоин её внимания, так как буквально через три дня ему был пожалован перстень с бриллиантами и 10 тыс. рублей наличными, а спустя ещё две недели он был произведён в полковники и флигель-адъютанты.

Очень возможно, что, учитывая их разницу в возрасте (Екатерине в то время было уже за шестьдесят), она испытывала к своему двадцатидвухлетнему фавориту весьма смешанные чувства, в которых страсть влюблённой женщины уживалась с материнской нежностью. Но, так или иначе, а Платон Зубов и Екатерина стали неразлучны. Вскоре он поселился во дворце, где ему были отведены те самые покои, которые прежде занимал его предшественник - граф Дмитриев-Мамонов. Осенью того же года Зубов был назначен корнетом Кавалергардского корпуса и произведён в генерал-майоры.

Старый фаворит и его молодой преемник

Следует заметить, однако, что злые языки утверждали, будто эта связь была не чем иным, как результатом политической интриги, затеянной врагами Светлейшего князя Потёмкина, удалённого из алькова Екатерины, но оставшегося, тем не менее, её ближайшим другом и влиятельнейшим сановником. Все прежние молодые фавориты были его ставленниками и потому не представляли опасности всевластному князю. Придворным же, недовольным его влиянием на императрицу и желавшим скорейшего свержения, нужна была иная кандидатура.

Потёмкину, находившемуся в то время в Молдавском княжестве, императрица писала о своём новом фаворите как о недавно появившемся у неё «ученике» и «новичке». Светлейший князь, весьма строго контролировавший её сердечные привязанности, вначале не придал очередному роману серьёзного значения. По сведениям, которыми он располагал, молодой человек был весьма поверхностным и недалёким шалопаем, не представлявшим для него угрозы.

«Зуб», который мешал Потёмкину

Кстати, понравиться Потёмкину старался и сам Зубов. Платон в присутствии Екатерины лично написал князю письмо, в котором изъявлял своё почтение и преданность. Вначале это возымело действие, но вскоре опытный вельможа, почувствовав опасность, стал настраивать императрицу против её нового «ученика», убеждая её в письмах, что тот «дрянной» и «ничтожный» человек. Но произошло неожиданное - Екатерина, всегда неукоснительно следовавшая его советам, на этот раз заупрямилась и наотрез отказалась расстаться с милым её сердцу «новичком».

Существует забавная легенда: в письме к императрице, отвечая на вопрос о своём самочувствии, Потёмкин написал, что во всём здоров, но мешает ему зуб, который по приезде в Петербург он непременно вырвет. Надо ли говорить, что этот каламбур был направлен против молодого Зубова, с которым Потёмкин намеревался разлучить Екатерину. Забегая вперёд, следует сказать, что его планам помешала смерть, заставшая всесильного вельможу по дороге из Молдавии в Петербург.

Новый Зубов при дворе императрицы

Уже осенью того же 1789 года при дворе появляется ещё один представитель фамилии Зубовых - Валериан, приходившейся новому фавориту родным братом. Этот восемнадцатилетний молодец, будучи представленным государыне, сразу завоёвывает её горячие симпатии и становится ещё одним «учеником». О нём она пишет Потёмкину как о ребёнке, необычайно красивом и во всём ей преданном. Для него Екатерина просит у Светлейшего достойное место в армии, которую тот возглавляет, и от себя жалует юнцу звание полковника. Видимо, «ученик» проявил немалые способности.

Сохранились любопытные документы, свидетельствующие о тех щедротах, которыми государыня осыпала за счёт казны одного из своих прежних фаворитов - Александра Ланского. Из них следует, что в течение трёх лет своего фавора он получил на гардероб и наряды 100 тыс. рублей, а ежедневный стол, за которым собирались не менее двадцати человек, обошёлся казне в 300 тыс. рублей.

Лично государыня вручила ему 7 миллионов рублей, не считая многочисленных подарков, таких как бриллиантовые пуговицы на камзол, два дома в Петербурге и неисчислимое множество крепостных. Можно с уверенностью сказать, что не дешевле обошёлся казне и Зубов. Платон был её последней страстью, и, надо полагать, по отношению к нему Екатерина была особенно щедра.

Своего не в меру шустрого братца он отправил подальше с глаз, убедив императрицу послать его в Молдавию к Потёмкину, где для него было готово тёплое местечко. Так было спокойнее - кто мог знать, надолго ли хватит места им обоим в сердце пресыщенной жизнью женщины? Видимо, не зря так рассудил Платон Зубов. Фото с портрета его брата, где он изображён в шляпе с роскошным плюмажем, представлено в нашей статье.

Начало государственной деятельности

В октябре 1791 года скоропостижно скончался верный помощник императрицы во всех государственных делах - Светлейший князь Потёмкин. Для Екатерины это было страшным ударом, ведь теперь на неё одну ложилась ответственность за принятие важных решений. Нужен был надёжный и умный человек, всегда находящийся рядом. Таким поверенным, по её мнению, мог стать Платон Зубов. Фаворит как никто другой подходил для этой роли.

Своего Платошу (так ласково называла его императрица) она стала приобщать к государственным делам ещё при жизни Потёмкина, однако нельзя сказать, что и в этом он сумел преуспеть. По отзывам современников, Платон Зубов - фаворит Екатерины II - при всех своих физических достоинствах не обладал ни острым умом, ни цепкой памятью. Науки ему явно не давались, но при этом он умел произвести на окружающих впечатление умного и образованного человека. В этом помогало прекрасное знание французского языка, на котором он говорил легко и непринуждённо.

После смерти Потёмкина Платон Зубов, биография которого стала в полной мере олицетворением придворного фаворитизма, поднялся в своей карьере на совершенно новую высоту. Теперь из скромного и почтительного «ученика» он превратился во всесильного царедворца, не считавшего зазорным покрикивать на тех вельмож, перед которыми ещё вчера раболепствовал. Из-под его пера в те годы выходили самые немыслимые и абсурдные государственные проекты, такие как захват русским флотом Стамбула, завоевание Вены и Берлина, а также создание нового государства Австразии.

Как это ни странно, но доселе мудрая и расчётливая в делах правительница попала под влияние братьев Зубовых - пустых и беспринципных карьеристов. Она подписывала указы об исполнении их бредовых проектов и щедро их финансировала. Например, она отправила Валериана с армией в поход, целью которого было завоевание Персии, а затем Индии. Считается, что именно братья склонили императрицу к жестокому подавлению польского мятежа, ликвидации Польши как самостоятельного государства, гонениям на Радищева, Новикова и преследованию масонов.

На вершине власти

По мере того как входил в силу Платон Зубов, Екатерина 2 всё большими щедротами осыпала и его многочисленных родственников, съезжавшихся в Петербург за чинами и богатством. Отец фаворита, Александр Николаевич, став сенатором, брал взятки и торговал протекциями своего сына. Не отставали от него и прочие Зубовы.

К этому времени Платон Зубов уже полностью вошёл во вкус власти, тем более что все окружавшие его тому способствовали. Сам великий полководец А. В. Суворов с радостью выдал за него замуж свою любимую дочь. Другой наш военный гений - М. И. Кутузов - по воспоминаниям современников, считал за честь лично сварить Зубову кофе, а поэт Державин посвящал ему хвалебные оды. В общем, каждый, как мог, старался понравиться баловню судьбы. Известный портрет Платона Зубова кисти Ивана Эггинка, хранящийся в Эрмитаже и представленный в начале нашей статьи, изображает его в ту счастливую пору.

Конец сказки

Конец столь блестящей карьеры наступил 17 ноября 1796 года, когда в Зимнем дворце скоропостижно скончалась его покровительница - императрица Екатерина II. Среди тех, кто с неподдельной искренностью оплакивал эту смерть, был прежде всего Платон Зубов - фаворит которого с этого дня начала развиваться в совершенно ином направлении.

Несмотря на все опасения, восшедший на престол император Павел I не стал притеснять фаворита своей матери, а попросту отослал его под благовидным предлогом за границу. Однако вскоре до него дошли известия, что тот начал тайно переправлять за рубеж своё многомиллионное состояние, чем наносил ощутимый урон российской финансовой системе. В те времена подобные дела с рук не сходили, и разгневанный император приказал наложить арест на всю его недвижимость.

Соучастие в убийстве

Оставшись за рубежом без средств, достаточных для покрытия его непомерных расходов, Зубов был вынужден вернуться на родину, где сразу же вошёл в число заговорщиков, готовивших свержение Павла I. В роковую для императора ночь 11 марта 1801 года среди тех, кто проник в Михайловский дворец, был и Зубов. Платон, по воспоминаниям участника событий графа Бенигсена, первым ворвался в спальню императора, а за ним устремились его родные братья - Валериан и Николай. Возможно, не его рука нанесла смертельный удар венценосцу, но кровь помазанника Божьего лежит и на нём.

На царствование Александра I Зубов возлагал большие надежды, так как лично принимал участие в устранении его предшественника. Он выказал большое рвение в делах, составляя проекты государственного переустройства (бессмысленные, как и в прежние годы), и даже вошёл в число авторов оставшегося непринятым закона об отмене крепостного права. По своей натуре он был типичным приспособленцем, клеймившим во времена Екатерины революцию, а в царствование её внука Александра ратовавшим за конституцию.

Но все его потуги оказались бесплодными. Как известно, при Александре I никто из бывших заговорщиков не был отмечен высокими государственными постами. Более того, внутренне страдая угрызениями совести, император постарался избавиться от тех, кто напоминал ему о трагической смерти отца. В их числе оказался и Зубов. Платон Александрович, подчинившись обстоятельствам, покинул столицу и поселился в Литве, где в пору своей блистательной карьеры получил в подарок от Екатерины II роскошное имение.

Прообраз «скупого рыцаря»

В последний период своей жизни Платон Зубов - фаворит Екатерины II и обладатель несметных богатств - прославился как неимоверный скряга, равного которому трудно было найти. Храня в подвалах своего замка сундуки, наполненные золотом (по самым скромным подсчётам, его состояние равнялось двадцати миллионам рублей), он безбожно обирал собственных крестьян, отчего те были самыми нищими в округе. Болезненно перенося даже самые незначительные расходы, он не стеснялся ходить в старой и рваной одежде, жалея деньги на покупку новой.

Его единственной радостью было, спустившись в подвал, созерцать хранящиеся в пыльных сундуках богатства. Известно, что прообразом для написания А. С. Пушкиным его знаменитого «Скупого рыцаря» стал именно Зубов. Платон, с годами всё более терявший человеческий облик, лишь однажды, как бы очнувшись ото сна, проявил прежний интерес к жизни.

Последние годы жизни бывшего фаворита

Легенда рассказывает, что незадолго до смерти он случайно увидел на ярмарке молодую девушку невероятной красоты - дочь местного помещика. К тому времени он уже овдовел и захотел жениться на молодой красавице. Получив от неё категорический отказ, старый безумец вынес из своего подвала сундук, в котором хранился миллион рублей золотом, и попросту купил несговорчивую девицу у её отца.

Закончил свою жизнь Платон Зубов в 1822 году в Курляндии. После его смерти красавица-вдова перевезла останки в Петербург, где они упокоились в родовой гробнице, находившейся в одной из церквей Троице-Сергиевой пустыни в Стрельне. Свой последний приют он нашёл рядом с той самой дорогой, по которой тридцать три года назад двигался блестящий кортеж, и он, двадцатилетний красавец, гарцевал на коне перед глазами стареющей императрицы...

(с 1796) Плато́н Алекса́ндрович Зу́бов (15 ноября - 7 апреля , замок Руенталь , Курляндия ) - последний фаворит Екатерины II . В 1793-1796 гг. самый влиятельный после неё человек в Российской империи ; генерал-губернатор Новороссии . При полном отсутствии способностей к государственным и военным делам, получил чины генерал-фельдцейхмейстера (1793) и генерала от инфантерии (1800). Один из организаторов третьего раздела Речи Посполитой и крупнейших землевладельцев Литвы . Участник заговора против Павла I .

Биография

Третий сын небогатого дворянина Александра Николаевича Зубова , управляющего имениями графа Н. И. Салтыкова , и Елизаветы Васильевны (1742-1813), единственной дочери армии прапорщика Василия Воронова. Его отец, многократно уличённый во взятках и лихоимстве, имел под конец жизни репутацию «бесчестнейшего дворянина во всём государстве» .

Платон Зубов получил домашнее образование и в 8 лет был записан в сержанты лейб-гвардии Семёновского полка . В 1779 году переведён вахмистром в Конную гвардию . По протекции графа Салтыкова, которому молодой человек приглянулся своей «скромностью и почтительностью», он был произведен (01.01.1784) в корнеты , а через 3 года получил чин поручика . В 1788 году находился при армии, действовавшей в Финляндии, и 1 января 1789 года произведён в секунд-ротмистры .

Роста он был среднего, «гибок, мускулист и строен; у него был высокий лоб и прекрасные глаза» . Суворов аттестовал его следующим образом:

«Добрый человек: тих, благочестив, бесстрастен по природе, как будто из унтер-офицеров гвардии; знает намёку, загадку и украшается как угодно-с; что называется в общенародье лукавый, хотя царя в голове не имеет» .

Знакомство с императрицей

С 1789 года начинается головокружительная карьера 22-летнего секунд-ротмистра. Весной этого года, «дуралеюшка Зубов» (как его называет Храповицкий) упросил своего покровителя Салтыкова поручить ему команду над конногвардейским отрядом, предназначенным сопровождать императрицу в Царское Село для несения караулов.

Вскоре, 18 июня, произошёл разрыв между императрицей и её тогдашним фаворитом А. М. Дмитриевым-Мамоновым . На следующий день А. В. Храповицкий записал в дневнике, что камердинер императрицы «Захар подозревает караульного секунд-ротмистра П. А. Зубова» в скором фаворитстве. Того же мнения был и Гарновский :

С Зубовым, конногвардейским офицером, при гвардейских караулах здесь находящимся, обошлись весьма ласково. И хотя сей совсем невидный человек, но думают, что он ко двору взят будет, что говорит и Захар, по одним только догадкам, но прямо никто ничего не знает, будет ли что из г-на Зубова .

При посредничестве статс-дамы Анны Никитичны Нарышкиной (супруги обер-шенка А. А. Нарышкина), Зубов, «через верх проведённый», удостоился 21 июня 1789 года особого приёма у императрицы, «ввечеру был до 11-ти часов» в её покоях и с того времени проводил там каждый вечер.

Очевидно, Салтыков и другие враги князя Потёмкина , который до этого времени лично отбирал фаворитов-«местоблюстителей», видели в Зубове удобное средство поколебать значение Потёмкина при дворе, так как вступить в открытую борьбу с ним опасались . На первых порах Платоша Зубов, прозванный государыней «Чернявым» (Noiraud ), заискивал перед всеми, даже перед камердинером Захаром.

Через три дня, 24 июня, получил 10 тысяч рублей и перстень с портретом императрицы, а ещё через десять дней, 4 июля 1789 года, был произведён в полковники , пожалован в флигель-адъютанты императрицы, благодаря чему поселился прямо во дворце, во флигель-адъютантских покоях, которые раньше занимал Дмитриев-Мамонов. Это был новый флигель Екатерининского дворца , возведённый в 1779-1785 годах по проекту Ю. М. Фельтена (1730-1801) и отделанный в стиле классицизма под наблюдением Ч. Камерона и Дж. Кваренги ; ныне именуется Зубовским .

«Резвуша» Зубов охотно развлекался детскими играми - пускал бумажных змеев с царскосельских башен , целые часы проводил в забавах с мартышкой и т. д. Однажды, забавляясь охотою, Зубов со своею свитою расположился на дороге, ведущей из Петербурга в Царское Село. Вельможи, ехавшие ко двору, курьеры, почта, все кареты и крестьянские телеги были остановлены; целый час никто не смел проехать, пока молодой человек не заблагорассудил оставить дорогу: он на ней выжидал зайца.

В письмах Екатерины того времени постоянно упоминаются «милые дети» - братья Зубовы, их прямодушие, честность, благородство. Эти «милые дети» возвышались на служебной лестнице с необычайной быстротой, и прежде всех - Платон, о котором императрица писала: «Но, по мне, перл семейства - Платон, который, поистине, имеет прекрасный характер и не изменяет себе ни в каком случае». В августе Екатерина писала главнокомандующему Потёмкину в действующую армию:

«Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким Чернявым. Это довольно милое дитя, имеющее искреннее желание делать добро и вести себя хорошо; он вовсе не глуп, имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. Он сегодня одним росчерком пера сочинил вам милое письмо, в котором обрисовался, каким его создала природа» .

Соперничество с Потёмкиным

Зубову удалось убедить Екатерину в своём «приятном умоначертании», а главное - в том, что он не шутя влюблён в неё как в женщину, сохранившую и в 60 лет все прелести юности . По свидетельству одной из придворных дам , у изнеженного фаворита, чей «ленивый томный вид носит отпечаток беспечности его характера», было всё же довольно образования, хорошая память и способность к музыке . Музыку он изучал с жаром и в итоге научился недурно играть на скрипке.

Императрица стала осыпать своего последнего фаворита милостями: 3 октября 1789 года Зубов получил назначение корнетом Кавалергардского корпуса с производством в генерал-майоры , 3 февраля 1790 года ему пожалован орден Св. Анны , в июле 1790 года - прусские ордена Чёрного и Красного орлов и польские Белого орла и Св. Станислава , 8 сентября 1790 года - орден Св. Александра Невского , 12 марта 1792 года произведён в генерал-поручики и назначен Её Императорского Величества генерал-адъютантом .

Потёмкин - по мнению многих, тайный супруг императрицы, - на первых порах не видел в «резвуше» угрозы своему положению и ещё в начале 1790 года находился в самых добрых отношениях со всеми Зубовыми. Между тем новый фаворит, действуя по плану, начертанному Салтыковым, постепенно подрывал основы могущества Потёмкина при дворе . Когда в начале 1790 г. Потёмкин, забросив дела, предался удовольствиям, окружил себя гаремом красавиц, то Зубов через брата Валериана , находившегося при Потёмкине, имел самые достоверные сведения об образе жизни светлейшего и, пользуясь ими, не упускал случая уронить соперника во мнении императрицы .

В декабре 1790 года Потёмкин послал Валериана в столицу с известием о взятии Измаила : «Доложи Государыне, что я во всём здоров, только один зуб мне есть мешает; приеду в Петербург, вырву его». Потёмкин, по-видимому, понял, как сильна привязанность императрицы к новому фавориту, и забеспокоился. Однако даже неслыханный по блеску и роскоши праздник, устроенный им в Таврическом дворце , не смог поколебать привязанности стареющей государыни к юноше, стремившемуся предупреждать её желания и во всём ей угождать. Звезда Потёмкина меркла по мере того, как возрастало значение нового фаворита. Летом 1791 года произошёл открытый разрыв. Согласно Высочайшему повелению, Потёмкин должен был 24 июля выехать из Петербурга в Молдавию, где вскоре скончался.

«Постельная отвага» Зубова отразилась на положении всего его семейства, особенно же братьев. Грамотой германо-римского императора Франца II от 27 января (7 февраля ) года сенатор, тайный советник Александр Николаевич Зубов и сыновья его, генерал-адъютант, генерал-поручик Платон, генерал-майор Николай , камер-юнкер Дмитрий и генерал-майор Валериан Александровичи, возведены, с нисходящим их потомством, в графское Римской империи достоинство. На принятие означенного титула и пользование им в России в том же году последовало Высочайшее соизволение.

Годы всевластия

Теперь Зубов стал усиленно готовить себя к тому, чтобы сменить светлейшего на поприще государственных дел. Культ постельного фаворита лицемерно подавался императрицей в качестве образца того, как она в духе Просвещения «воспитывает» достойных молодых людей и продвигает новое поколение к кормилу государства . Граф Завадовский писал о нём:

«из всех сил мучит себя над бумагами, не имея ни беглого ума, ни пространных способностей, коими одними двигать бы можно широкое бремя… Прилежен довольно и понятен, но без опытности посредственные дарования лишены успеха, чем медления в рассуждении дел приносит, чему, однако ж, никак не внемлет. Весьма прилежен к делам и, опричь оных, чужд всяких забав, но ещё нов, и потому бремя выше настоящих его сил» .

По-видимому, императрица считала Зубова единственным человеком, способным заменить светлейшего князя Таврического, и эта замена гибельно отразилась на государственных делах . Начиная с 1793 года к нему переходят многие из тех должностей, которые прежде занимал Потёмкин, а его влияние на дела империи неуклонно усиливается. В частности, 19 июля 1796 года светлейший князь Зубов назначен начальником над Черноморским флотом . 23 июля 1793 года награждён портретом императрицы и орденом Св. Андрея Первозванного , 25 июля 1793 года назначен екатеринославским и таврическим генерал-губернатором , 19 октября 1793 года - генерал-фельдцейхмейстером и над фортификациями генерал-директором, 21 октября 1793 года - шефом Кавалергардского корпуса , 1 января 1795 года ему пожалован орден Св. Владимира I степени. В 1795 году он награждён портретом императрицы с крупными солитерами и назначен генерал-губернатором Вознесенского наместничества . Как писал придворный Массон , у Зубова было столько наград, что он был похож «на продавца лент и скобяного товара» .

К 1794 году всё руководство внешней политикой и сношениями России с иностранными дворами перешло в руки Зубова. Таким образом, высшее направление всей политики государства поставлено было в зависимость от молодого человека 24-х лет с большими претензиями, но «ума невеликого». Сделавшись вместо Потёмкина «универсальным министром», Зубов не мог понять ни одной политической комбинации, но витал в области утопий, и только исключительная милость государыни могла придать этому вздору высокое название «проектов» . То он предлагал завоевать Константинополь флотом под начальством самой почти семидесятилетней императрицы, то строил маниловские планы включения в российские пределы Берлина и Вены путём создания в Европе новых Австразий и Нейстрий, о которых он читал в учебнике средневековой истории . Граф Безбородко , прежде фактически руководивший дипломатическим ведомством, писал: «я - золотарь; я очищаю, что пакостит Зубов». В конце концов он вынужден был из-за Зубова устраниться от дел .

Внутри государства политика Зубова состояла в преследовании малейших намеков на вольнодумство: перлюстрации , шпионство, доносы - надежнейшие средства, по его мнению, для охраны внутреннего спокойствия и благоденствия России . Он стремился оказывать повсюду поддержку французским эмигрантам, особенно членам королевской семьи, и легкомысленно убедил графа д’Артуа , обременённого многомиллионными долгами, явиться в Англию, где его неминуемо ждала долговая тюрьма. Случалось, что Зубов посылал важные секретные бумаги по почте, изумляясь потом, почему они всем становятся известны. Кадровым дипломатам стоило немалых усилий загладить последствия таких промахов. «Вот каким образом этот молодой фаворит, пред которым все покорствовало в России, воображал управлять всей Европою», - с горечью писал русский посол в Англии .

Властолюбие и спесивость Зубова возрастали по мере того, как «всё ползало у ног его»: у него заискивали внуки императрицы, знаменитый герой Задунайский восхвалял его в письмах, Державин - в стихах, будущий князь Смоленский готовил ему утренний кофе, а крупнейший артиллерист Мелиссино почтительно целовал руку . Любимая обезьянка Зубова часто забиралась на голову кого-либо из придворных и пачкала волосы несчастливца нечистотами - жаловаться на неё не смели .

Высокомерию Зубова в это время не было пределов. Ростопчин уподобляет его «мальчишке, осмеливающемуся представлять из себя Нерона , которому трепещущий сенат воскуряет фимиам». Лишь Суворов открыто говорил, что приказания зазнавшегося фаворита вызывают у него смех: «Ко мне - штиль ваш рескриптный, указный, повелительный, употребляемый в аттеставаниях?.. не хорошо, сударь!». Свою дочь он выдал за брата фаворита. Полагаясь на это родство, Зубов 15 декабря 1795 г. принимал старика-фельдмаршала в Зимнем дворце по-домашнему, в сюртуке. Тогда Суворов принял фаворита в одном нижнем белье, когда тот явился с ответным визитом . Как пишет князь Черторижский , всесильный временщик

был ещё довольно молодой человек, стройный, приятной наружности, брюнет, на лбу его хохолок был зачёсан вверх, завит и немного всклокочен; голос он имел звонкий, приятный. Ежедневно, около одиннадцати часов утра, происходил выход в буквальном смысле этого слова. Огромная толпа просителей и придворных всех рангов собиралась, чтобы присутствовать при туалете графа . Улица запруживалась, совершенно так, как перед театром, экипажами, запряженными по четыре или по шести лошадей. Иногда, после долгого ожидания, приходили объявить, что граф не выйдет, и каждый уходил, говоря: до завтра . Когда же выход начинался, обе половины дверей отворялись, к ним бросались наперерыв все: генералы, кавалеры в лентах, черкесы, вплоть до длиннобородых купцов .

Все дела вершили три его секретаря: Альтести , Грибовский и Рибас . Сам же граф Зубов, 18 августа 1795 года, получает громадные поместья в новоприсоединённых польских областях - Шавельскую экономию в 13669 душ крепостных крестьян с доходом в 100 тысяч рублей. А вскоре, после аннексии Курляндского герцогства , Зубову был пожалован герцогский дворец Руэнталь , построенный Растрелли . На содержание Зубова императрица за 6 лет издержала больше государственной казны, чем на Потёмкина, который оставался её фаворитом в три раза дольше. Ростопчин писал:

«Никогда преступления не бывали так часты, как теперь. Их безнаказанность и дерзость достигли крайних пределов. Три дня назад некто Ковалинский , бывший секретарем военной комиссии и прогнанный императрицей за хищения и подкуп, назначен теперь губернатором в Рязани, потому что у него есть брат, такой же негодяй, как и он, который дружен с Грибовским, начальником канцелярии Платона Зубова. Один Рибас крадет в год до 500 000 рублей» .

Уверенный в расположении одряхлевшей императрицы, Зубов уже в 1793 г. не боялся давать поводы к ревности своими ночными прогулками . В последний год жизни Екатерины его часто видели в обществе великой княгини Елизаветы Алексеевны (жены будущего Александра I) :

«Кажется, припадки любви овладевали им большей частью после обеда, потому что он тогда только и делал, что вздыхал, растягивался на длинном диване с грустным видом и, казалось, погибал от тяжести, обременявшей его сердце. Его могли утешить и развлечь лишь меланхолические и сладострастные звуки флейты» .

Желая прослыть великим политиком, Зубов представил императрице фантастический и неудобоисполнимый проект, направленный против Турции. Согласно его плану, одна русская армия должна была занять важнейшие торговые пункты между Персией и Тибетом , для установления сношений с Индией, затем, обратившись в другую сторону, перерезать все пути к Константинополю; другая армия, под начальством Суворова, должна была через Балканы и Адрианополь подойти к турецкой столице, которую в это время русский флот под личным главенством Екатерины осадит с моря . Плодом этих планов стал Персидский поход 1796 года , который возглавил 25-летний брат фаворита.

Едва успела русская армия достичь границ Персии, как стала очевидна неосуществимость зубовского проекта: необходимы были миллионные траты и сотни тысяч войска. В это время Зубов пытался отвлечь императрицу бракосочетанием её внучки Александры с королём шведским . Этот проект также провалился, причём в самый последний момент, когда весь двор уже собрался для церемонии обручения . Внезапным отъездом короля из Петербурга был огорчён и сам Зубов, ибо на другой день после обручения ему предполагалось пожаловать чин фельдмаршала .

Опала при Павле

В ноябре 1796 года неожиданная смерть императрицы разбила в прах положение Зубова: накануне ещё гордый и недоступный, теперь он был ничтожен и жалок. Приезжавшие во дворец демонстративно не желали приветствовать его. У ложа умирающей Екатерины при входе наследника Зубов упал к его ногам в слезах. Павел I ласково успокоил его словами: «Друг матери моей будет всегда и моим другом».

Оставленный инспектором всей артиллерии, Зубов из царского дворца переехал жить к своей сестре, Ольге Жеребцовой , но пробыл там всего неделю. Павел I купил для него за 100000 руб. дом Мятлева , что на Галерной, приказал отделать его как дворец, снабдить его столовым серебром и золотым прибором, экипажами и лошадьми и подарил всё это Зубову накануне дня его рождения. В самый же день рождения (15 ноября 1796 г.) венценосная чета навестила Зубова и кушала у него вечерний чай. Когда Зубов, встретив гостей, упал к их ногам, Павел поднял его и сказал: «Кто старое помянет, тому глаз вон». Поздравление носило непринужденный характер. Подняв бокал с шампанским, Павел сказал Зубову: «Сколько здесь капель, столько желаю тебе всего доброго». Потом обратился к императрице: «Выпей всё до капли». Опорожнив бокал, он разбил его. За чаем он сказал Марии Фёдоровне : «Разливай! У него ведь нет хозяйки» .

Во время своего пребывания в Германии он давал пищу местной скандальной хронике, путешествуя сначала в сопровождении девушки, переодетой лакеем, потом пытаясь соблазнить графиню де Ларош-Эймон, очаровательную женщину, жену одного эмигранта, переселившегося в Берлин, и, наконец, пытаясь похитить одну курляндскую принцессу, Вильгельмину , впоследствии супругу принца Луи Рогана. В это же время он оспаривал у великого князя Александра благосклонность красавицы Нарышкиной .

По замечанию Массона, «не было заметно пустоты, когда Зубов исчез с занимаемого им места». В Германии он жил, удивляя всех иностранцев роскошью и расточительностью: в глазах современников он по-прежнему был «надменен, как индейский петух , и богат, как Крез». Именно за границей Зубов сблизился с дипломатом Н. П. Паниным , с которым вместе вошёл в заговор против Павла.

Осенью 1798 г. Зубову было приказано вернуться в Россию. Приехав в Вильну, он испросил дальнейших приказаний. В ответ было получено письмо от князя Лопухина с советом поселиться в своем имении во Владимирской губернии . Там вместе с братом Валерианом он оказался под надзором губернатора Рунича , который (07.06.1799) получил приказание поступать с Зубовыми «по законам, об иностранцах изданным, только с тем, чтобы они без воли вашей никуда не отлучались, а буде захотят отойти вовсе, то предуведомить». Когда до столицы дошли слухи о том, что Зубов переводит деньги за границу, император (14.10.1799) повелел Руничу доносить всякий раз, когда до сведения его «касательно сих переводов что-нибудь дойдет; равномерно и о получении денег из-за границы» .

Свои конфискованные имения Зубов получил обратно 4 декабря 1800 г. благодаря ходатайству нового временщика Кутайсова , которого прельстили обещанием, что светлейший князь женится на его дочери. Зубов и в самом деле написал к нему письмо с подобной просьбой . Польщённый Кутайсов оказал необходимое содействие, хотя и нелегко было сломить предубеждение Павла против Зубовых. Примерно тогда же (23 ноября) Зубов был назначен директором Первого кадетского корпуса , с переименованием в генералы от инфантерии. 25 февраля 1801 года, за несколько недель до своего убийства, Павел назначил Зубова шефом того же корпуса.

Ощущая всю шаткость своего положения, Платон Зубов вместе с братом Николаем и сестрой Ольгой участвовал в подготовке и осуществлении убийства императора . В роковую ночь заговорщики поднялись по маленькой лестнице у Рождественских ворот Михайловского замка . В последний момент Зубов вдруг пал духом и предложил возвратиться назад, но Беннигсен остановил его, схватив за руку: «Как! вы завели нас сюда, а теперь хотите уйти?» Платон Зубов одним из первых ворвался в спальню. Павел, разбуженный шумом, успел спрятаться за экраном, стоявшим у кровати. «Мы погибли!» - вскричал Зубов, увидя пустую кровать. Но Беннигсен нашёл Павла и заявил ему: «Государь, вы арестованы». Павел не ответил ему, но, обратившись к Зубову, сказал: «Что вы делаете, Платон Александрович?» Тогда, рассказывает Коцебу , князь Зубов выступил вперёд и, сохраняя почтительный вид, сказал: «Мы пришли от имени родины просить Ваше Величество отказаться от престола, потому что на Вас находят иногда моменты умопомрачения. Неприкосновенность Вашей личности и приличное содержание гарантируются Вашим сыном и государством». С этими словами он вынул из кармана акт отречения, предлагая его подписать, но Павел стал сопротивляться. В происшедшей затем жестокой борьбе Зубов не принимал участия. Рассказывали, будто бы Платон Зубов, повернувшись спиной и барабаня по оконному стеклу, заметил только нетерпеливо: «Боже мой, как этот человек кричит! Это невыносимо!»

О случившемся Зубов отправился известить великого князя Константина . В час ночи Зубов пьяный вошёл к нему в комнату и, грубо сдернув одеяло, сказал: «Ну, вставайте, идите к императору Александру; он вас ждёт». Так как великий князь не сразу понял, в чём дело, то Зубов потащил его за руку и поднял с постели, заставив одеться и следовать за собой . Когда рассвело, князь Зубов обратился к императрице с предложением, чтобы она переехала из Михайловского замка в Зимний дворец. Императрица в горести накинулась на него: «Чудовище! Варвар! Тигр! Это жажда власти довела вас до убийства вашего законного государя» .

Годы скитаний

Положение Зубова, однако, было очень непрочным. Александр не мог окружать себя деятелями, причастными к смерти его отца, не компрометируя своей особы, да и полагаться на них вполне он не мог. Рассказывают, когда Платон Зубов стал замечать, что его положение пошатнулось, ему пришла мысль пойти к великому князю Константину Павловичу оправдаться в том, что он дерзнул поднять руку на императора. Великий князь отвечал ему: «Ну, князь, qui s’excuse - s’accuse » и повернулся к нему спиной.

Зубов вместе с братом Валерианом был подвергнут надзору тайной полиции. Этот надзор осуществлялся крайне бесцеремонно. Люди князя Зубова, стоявшие на запятках экипажа своего господина, насмехались над агентами надзора, открыто следовавшими за ними в санях. Эта бестактность полиции заставила Валериана Зубова в личной аудиенции пожаловаться Александру І на проявленное к ним недоверие. Поведение полиции обсуждалось даже в Негласном комитете , вызвав негодование его членов. Чувствуя холодность монарха, Зубов попросил о заграничном отпуске, который и был разрешён ему 24 декабря 1801 года. В последний раз принял участие в заседании Государственного совета два дня спустя.

Местом своего заграничного пребывания Зубов поначалу выбрал Вену , куда и прибыл летом 1802 г. Здесь он нашел тёплый прием в доме графа А. К. Разумовского , которому в прежние годы не раз помогал сохранить пост посла в Австрии. Приезд его возбудил в Вене всеобщее внимание: недавнее величие фаворита ещё не было забыто. Он постоянно появлялся на приемах у Разумовского, бывал у секретарей посольства.

По дороге, в Варшаве, Зубов подвергся оскорблениям со стороны поляков, справедливо видевших в нём одного из главных виновников раздела Польши . Несмотря на охрану отряда солдат, его коляска была закидана камнями. Поляк Гельгуд , выражая Зубову враждебное чувство всех поляков, послал ему письменный вызов на дуэль . Зубов оправдывался от обвинений в причастности к падению Польши, от вызова же пока отказывался, ссылаясь на болезнь и на необходимость предварительно окончить другое дело чести в Вене, после чего он выражал готовность удовлетворить и требование Гельгуда.

Это второе дело состояло в вызове со стороны шевалье де Сакса , двоюродного брата казнённого Людовика XVI , который он получил ещё в 1795 году. Несмотря на попытки принца де Линя уладить конфликт, дуэль эта состоялась. Во время переговоров Зубов «тихо и смиренно» навещал сотрудника посольства Рибопьера , который рассказывает, «как мало было твердости в этом любимце счастья». Правда, он шел на поединок, но он не мог иначе поступить после полученных им от шевалье публичных оскорблений, и на поединок этот он шел, «как слабая женщина, приговоренная к мучительной операции» . Царапина, полученная на этой дуэли, дала ему повод долгие месяцы носить руку на шёлковой перевязи, изображая из себя инвалида.

Между тем в Вену успел пробраться без паспорта из Варшавы и Гельгуд. Он, в свою очередь, стал осаждать Зубова, так что Разумовский счёл необходимым обратиться за содействием к полиции, которая принятыми мерами предупредила возможность публичной сцены, но не могла помешать широкой огласке этого факта. Решительно желая избегнуть новой дуэли, Зубов просил у императора разрешения возвратиться в Россию, но получил отказ (1 июля 1802 г.) . Тогда Зубов бежал из Богемии под охраной австрийского полицейского чиновника, несколько раз изменяя направление своего пути и переменяя экипажи, чтобы лучше скрыть свои следы .

В октябре 1802 г. Зубов возвратился в Россию. С января 1803 года он поселился в Москве, причём в начале этого же года пишет государю письмо, где высказывает желание освободить своих крестьян; однако в конце концов своего обещания он не исполнил. В феврале 1804 г. Зубов приехал в Петербург. Здесь он подал новый проект об устройстве в губерниях военных корпусов для воспитания в них детей дворян. Проект был утвержден, и учреждена комиссия для составления положения «о вышних и губернских корпусах».

Подробности жизни Зубова в годы наполеоновских войн известны плохо; по обрывочным сведениям можно заключить, что он по-прежнему не был чужд амурных похождений, ибо прижил за это время пятерых внебрачных детей. 11 сентября 1805 г. Зубов принимал императора Александра в своем витебском имении Усвяте в доме, где прежде останавливалась и Екатерина. В память этого события он воздвиг обелиск . В 1809 г. Зубов жил некоторое время в Москве. В 1812 г. он был призван к делам, хотя официально числился в отпуске. В числе прочих убеждал государя отказаться от личного участия в военных действиях 1812 года; весь следующий год провёл за границей. Периодические появления в стане русской армии «генерала от инфантерии» П. А. Зубова, не имевшего вообще никакого боевого опыта, вызывали недоумение военачальников.

Литовский помещик

Обладая огромным состоянием, в последние годы жизни отдался увеличению своего богатства, входил в подряды, промышлял контрабандой, барышничал. Скаредность его дошла до крайних пределов: жил он экономно, одевался плохо. В разговоре часто употреблял без толку поговорку «так ему и надо!» В округе рассказывали, как Зубов спускался в подвалы своего замка в Янишках и, подобно скупому рыцарю , любовался своими сокровищами (лишь серебряной монеты после него осталось свыше 20 млн руб.) . Седой, сгорбленный, в 50 лет Зубов казался дряхлым стариком. В последние годы его преследовала боязнь смерти. При слове «смерть» он менялся в лице, уходил в комнаты и запирался в своей спальне, не показываясь по два и по три дня; звон погребального колокола был для него невыносим .

За год до смерти Зубов воспылал страстью к Текле Валентинович (1801-1873), 19-летней дочке небогатой литовской помещицы, владевшей усадьбой в 30 душ крестьян. Он встретил её вместе с матерью в Вильне на конской ярмарке осенью 1821 года. Через управляющего Зубов предложил за любовь дочери «знатную денежную сумму», но предложение было с негодованием отвергнуто. Через некоторое время пани Валентинович вместе с дочерью сама приехала в Янишки, якобы в костёл на богомолье. Зубов встретил красавицу вновь и на этот раз сделал формальное предложение. По желанию тёщи, он отписал невесте по брачной записи миллион рублей.

После женитьбы князь Зубов перебрался из Литвы в лифляндское поместье Руэнталь , где 7 апреля 1822 года он скончался, на 55-м году жизни. Его единственная законная дочь, Александра, родилась через три недели после его смерти, умерла 27 февраля 1824 г. и похоронена рядом с отцом. Унаследовав по смерти мужа значительное состояние, княгиня Зубова переехала в Вену , где блистала в свете; 12 ноября 1826 года в Петербурге она вышла второй раз замуж за графа Андрея Шувалова .

Обширные литовские имения вокруг Шяуляя (Шавли) достались в наследство потомству его брата Дмитрия , кроме замка Раудан, отданного Зубовым в приданое за побочной дочерью Софьей Платоновной (1800-1880), бывшей в первом браке за бароном Пирхом, а во втором за сенатором П. С. Кайсаровым . Женолюбивый Зубов имел от других связей ещё нескольких побочных детей, носивших фамилию Платоновых: Александр (1806-1894, царскосельский предводитель дворянства); Константин (1807-1889, действительный статский советник); Валериан (1809-1893, сенатор и тайный советник), Никанор (1814-1884). Как заботливый отец, князь Зубов позаботился обо всех и на каждого положил в банк по миллиону рублей ассигнациями .

Примечания

1. Ныне - в пос. Пилсрундале , Рундальский край , Латвия .
2. И. М. Долгоруков. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни… Том 1. СПб: Наука, 2004. С. 215.
3. // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. - М. , 1896-1918.
4. «Русская старина » за сентябрь 1876 г. С. 52.
5. Зубовский флигель
6. Вероятно, речь идёт о повторении опытов Б. Франклина по извлечению воздушного электричества посредством бумажных змеев, оклеенных поталью .
7. https://books.google.ru/books?id=Ob9rCwAAQBAJ&pg=PA1396
8. « ». Выпуск 5, № 50.
9. Мемуары графини Головиной. Три века истории, 2000. С. 75.
10. Суворов по этому поводу писал, что Зубову пожаловали «шпагу и скоро при президентстве получит кейзер-флаг Черноморских флотов, кои в своем правлении изгноил и людей выморил».
11. Труайя А. Екатерина Великая. Москва, 2007. С. 430.
12. «Русские портреты XVIII и XIX столетий ». Выпуск 1, № 113.
13. А. С. Пушкин. Собрание сочинений. Т. 5. Библиополис, 1994. С. 632.
14. Сходные описания находим в «Секретных записках о России» Массона, который не жалеет сатирических красок для передачи всеобщего раболепия перед фаворитом: «Развалясь в креслах, в самом непристойном неглиже, засунув мизинец в нос, с глазами, бесцельно устремленными в потолок, этот молодой человек, с лицом холодным и надутым, едва удостаивал обращать внимание на окружавших его. Он забавлялся дурачествами своей обезьяны, которая скакала по головам подлых льстецов, или разговаривал со своим шутом; а в это время старцы, под начальством у которых он служил сержантом: Долгорукие, Голицыны, Салтыковы и всё, что было великого и малодушного, ожидали, чтобы он низвел свои взоры, дабы опять приникнуть к его стопам».
15. Lib.ru/Классика: Чарторыйский Адам Юрий. Мемуары
16. Профессор К. В. Кудряшов характеризует эту троицу избранников следующим образом: «наглый проходимец из Рагузы Альтести, пасквилянт и вор, „шушера в полном смысле слова“, хотя человек умный и владевший даром слова; сам Зубов его остерегался; затем автор „Записок об Екатерине Великой“, А. M. Грибовский, кутила и мот, приводивший в соблазн весь город своими кутежами, но обладавший бойким пером, и, наконец, сын испанского кузнеца, И. М. Рибас, обманувший княжну Тараканову , расхищавший у русской казны более полумиллиона ежегодно при постройке Одесского порта, коварный лгун, которого Суворов заклеймил известным изречением: „его и Рибас не обманет“».
17. Казимир Валишевский. Екатерина Великая (Роман императрицы), кн.3, ч.1, гл.3, IV
18. Ростопчин по этому поводу занес в свои «Записки» следующие строки: «Двор очень занят охлаждением императрицы к Зубову. Кто-то из придворных шепнул ей нечто относительно безумной страсти фаворита… Она подметила некоторые взгляды, и произошла сцена. В течение нескольких дней были в ссоре; потом помирились; но она сорвала сердце на графе